Сны в ожидании зла (СИ)

Середина недели принесла новые события в водоворот происходящего. Макс не только перестал молчать, но активно предлагал встретиться. И они почти договорились, что сходят в кино, может быть, даже в ближайшую среду. Соглашаясь, она подумала: «Да, в среду. Конечно, ты ещё тысячи раз за полтора дня передумаешь, а я всё это время буду ждать, ждать, ждать». Вероника понимала всю абсурдность происходящего, злилась на себя, на свою слабость и неумение противостоять зову. Но разве это так просто? На самом деле, когда зовут, сопротивление просто бесполезно, а иногда и опасно. Не в реальности, так в сновидениях вам помогут осознать всю бесплодность ваших попыток отказаться и не идти на зов. И теперь всё чаще и чаще в сознании Вероники проскальзывала мысль, когда-то казавшейся абсурдной: «Разве это совпадение? Он снова интересуется мной, когда я встретила нового мужчину. Да, видимо, Ольга права. И что бы Алиса не говорила, Ольга знает, что говорит».

События развивались стремительно. Всё было отлично. Но, как написано в законах Мёрфи: «То, что хорошо начинается, заканчивается обычно плохо, а то, что начинается плохо, заканчивается ещё хуже». Сейчас всё было не просто хорошо, всё было прекрасно. Бешеный ждал её появления в сети, отвечал практически сразу, они болтали часами обо всём и ни о чём. Какие только темы они не обсуждали: мистику, политику, религию, психиатрию, медицину, музыку, кино, живопись, театр, любовь, секс и извращения, табу и приличия. Веронике казалось, что ещё чуть-чуть и отношения из виртуальных перейдут в реальные. Это было её восприятие событий, но видимо, существовали ещё и другие версии развития истории. Впрочем, у каждой истории всегда несколько вариантов по количеству действующих лиц плюс один-два форс-мажорных варианта.

Ядерная реакция обмена

Вероника не любила полнолуния. Не из-за каких-то мистических предрассудков, а по одной простой причине, что окно в её комнате было расположено так, что почти все полнолуния года она могла наблюдать, не вставая с дивана, и это мешало спать. Но всё равно определённая доля романтики есть в том, чтобы спать на лунной дорожке. Последнее время Вероника спала ещё хуже, чем раньше. Снились какие-то странные сны. Сны граничили с реальностью, они были такими яркими, что события дня просто казались сновидениями. Однако, просыпаясь утром, Вероника почти их не помнила. Или могла вспомнить только отрывки, которые казались бессмысленными обрывками прошлого и будущего. Помня то, что говорила ей Ольга, она всё же старалась восстанавливать сны, но чем больше она пыталась, тем меньше могла вспомнить. В итоге Вероника забросила это дело, но те сны, которые запоминались, аккуратно вписывала в дневник сновидений, который вела уже лет десять. Иногда было очень интересно полистать его. Многие сны были просто готовыми сценариями для триллеров или фильмов ужасов, были любимые повторяющиеся сны. Последнее время она просыпалась почти каждую ночь в одно и то же время — в час тридцать. Странные пробуждения, иногда от событий сновидения, иногда просто от желания проснуться, а иногда она просыпалась от ощущения чьего-то присутствия, но открыв глаза, понимала, что в комнате она одна. Часто она видела сны, в которых что-то происходило, и каждый следующий сон был продолжением предыдущего. Удивительные цветные сны, раскрывающие чужие тайны. Если бы только Вероника знала, чьи это были секреты.

Но теперь она ложилась спать намного позже. Если раньше она просыпалась ночью, то теперь она и вовсе не ложилась чаще всего до утра. Ночные разговоры с Алексом продолжались. Для неё это стало чем-то большим, чем просто общение в глобальной сети. Она могла говорить с ним о чём угодно. День пролетал так быстро, что Вероника не успевала его заметить. Вся её жизнь заполнилась мыслями, мечтами, фантазиями. Она влюбилась в этого странного и непредсказуемого молодого, даже слишком молодого для неё, мужчину. Когда утром, ночная эйфория проходила, Вероника начинала думать, думать, думать. Ей за тридцать, а Алексу только лишь двадцать. Это просто невозможно. Слишком большая разница в возрасте. Но пока никаких вроде бы как намеков на что-то выходящее за пределы сети не намечалось. Она, конечно же, думала, что это было бы здорово, но боялась она ещё больше. Страху нельзя приказать, его нельзя заставить убраться, но с ним вполне можно договориться. Вот именно этим Фадеева и занималась. Она убеждала себя, как только могла, что всё отлично, что всё будет также хорошо. Последнее время, правда, всё чаще и чаще Веронику посещали мысли, что конечно же надо что-то делать с Александровским. «Хорошо бы его устранить из всей этой истории, — думала она, общаясь с Алексом. — Ну вот зачем мне сейчас Макс? Даже просто так не нужен. Что-то вроде чемодана без ручки: бросить жалко, нести сложно. А вот если бы?» Но пока после этого сакраментального «А вот если бы…» ничего в голову не приходило, хотя какие-то мысли всё же крутились в голове.