Сны в ожидании зла (СИ)

Через полчаса Вероника была уже на «Техноложке», оказалось, что Макс ждал её уже около часа, так как приехал раньше, перепутав время. Они не сразу узнали друг друга. Может быть, отвыкли, а вероятно, и правда, оба изменились. А потом всё было традиционно. Сначала они сидели в кофейне. Макс рассказывал какие-то кусочки из своей жизни. Информация, не несущая информации, заполняла его истории. Знаете, как это бывает? Человек что-то рассказывает вам о себе, не рассказывая при этом ровным счетом ничего. Просто вода. Иногда прозрачная, иногда мутная. Так и Макс, обычно не рассказывал о себе Веронике ничего конкретного, она не знала о нем, по сути, ничего вообще. Вероника отвечала ему тем же, не рассказывая ничего о себе. Так, по мелочи. Они знали сущность друг друга, но практически не знали ничего. Когда все темы для разговоров были исчерпаны, или просто оставлены на будущее, то они просто молчали. Макс и Вероника долго пили кофе, когда он закончился, Макс ещё очень долго сидел и курил, а Вероника молчала и крутила чашку. Но как, ни странно, им было комфортно. Иногда Вероника смотрела на него и думала: «Почему я здесь? Зачем я здесь? Чем меня привлекает этот странный стареющий мужчина?» Каждый думал о чем-то своем между строк, ни единого слова о любви, ни одного теплого прикосновения. Ничего. Пустота. В голове у Вероники всё время вертелись строки из стихотворения: «На двоих у нас с тобой ничего. Ни любви, ни вражды — только сны. И реальность не одна — миллион, просто в разных отражениях я и ты». Она искала скрытый смысл и создавала эту иллюзию нужности, она творила для двоих. Молчание было подтекстом их разговоров, молчание было тем, что связывало их. Или это она связывала их? Кому нужны были эти странные встречи? Ему или ей? Или они оба были лишь пешками в чьей-то сложной игре.

Когда сидеть над пустой чашкой кофе уже было абсолютно бессмысленно, Вероника предложила:

— Может быть, прогуляемся? Погода хорошая. Как раз можно до метро пройтись. «Всё равно, — подумала Вероника, уже нам больше нечего друг другу сказать. Каждый узнал, то, что хотел».

— Давай.

Они вышли на Обводный канал и побрели в сторону «Балтийской», иногда останавливаясь и смотрели в темную воду, словно пытаясь найти ответы на мучающие их вопросы. Такие разные, такие непохожие. Вероника в строгом классическом пальто, в туфлях на высоких каблуках, с уложенными в сложную прическу волосами и Макс в своей темно-коричневой кожаной куртке и темных уже достаточно потёртых джинсах, волосы собраны в хвост. Всё в их облике кричало: «Вы разные, разные!!! Вы не пара, вы просто точка пересечения параллельных прямых!» А может быть, они были очень похожи? Одна суть, одни желания, и сердце одно на двоих. Чьё сердце? Думаю, что совсем не трудно догадаться. Они остановились на набережной. Тела их соприкасались, казалось, что можно стоять так целую вечность над не отражающей ничего водой и смотреть в холодные темные глубины. И вдруг Макс, рывком повернувшись к Веронике, сжал её горло, не больно, но очень крепко, так что ей было трудно дышать.

Вероника смотрела ему прямо в глаза. Она вспомнила простую мысль: «Никогда не сопротивляйся силе, так она причинит тебе ещё больше вреда. Е если ты подчинишься, всегда есть шанс выскользнуть, остаться живым. Следуй потоку. Если твоя сила не будет замечена, ты всегда сможешь притвориться бессильным, а затем нанести сокрушительный удар. Надо быть мягче, как вода, не помешает быть легче, как воздух, хорошо быть легким и казаться незначительно мелким, как песок». Вероника могла быть такой.

— Ты не сопротивляешься? — удивился он, ухмыляясь, и несколько ослабил хватку.

Ещё несколько секунд, потом он отпустил её. Вероника испытала прилив ужаса, но промолчала. Сейчас ей хотелось быть от него как можно дальше. Первое, что пришло ей в голову было: «Господи! Он, и правда, умалишённый. Куда я смотрела, зачем мне сумасшедший маньяк? Деражться от него подальше в будущем».

— Странная ты, — удивился Макс. — Честно слово, сумасшедшая. Или ты даже рада умереть от моей руки?

В глазах Макса было удивление, был странный оттенок страха перед её безграничной любовью и перед полным отсутствием страха. Если бы только он знал, насколько сильно она боится его. Вероника улыбнулась и просто сказала:

— Да. Я люблю тебя. И к чему мне жизнь без твоей любви?

До метро они шли молча. Её молчание было тяжелым от мыслей, ей так хотелось, чтобы этот день длился вечно и чтобы он никогда не начинался. Но разве это возможно? Нет, и это то, что нужно.

Когда они дошли до метро, Макс остановился. Стоя около Вероники очень близко, Макс, смотря мимо неё, произнес:

— А ведь нам было здорово вместе. Помнишь?

— Да, помню.

— Иногда я думаю, а может быть, здорово было бы всё повторить? Как думаешь?

— Конечно, если ты захочешь, я буду ждать.

— Я знаю.

Он всегда знал. И Веронике он казался почти божеством, всегда недосягаемым, временами прекрасным, но чаще всего жестоким и ужасным.