Сны Великого князя. Дилогия (СИ)

   Лихачев, уже почти привычно пробурчав, что, мол, неизвестно еще, лучше ли данные орудия предлагаемых "Армстронгом", тем не менее, смог смириться и с этим вмешательством в его епархию. Однако ему удалось убедить своих непосредственных начальников в необходимости приобретения лишь чертежей этих орудий и принадлежностей к ним для организации их производства силами уже отечественных заводов. Соответствующий договор был заключен в августе 1891 года (в отношении 152/45, 120/45 и 75/50 орудий), а с 1892 года приступили к организации производства новых пушек силами Обуховского завода. С 1895 года к этой работе подключился и Пермский завод.*

   *Справочно:

   В нашей истории производство 152/45 орудий системы Канэ для нужд Морского ведомства началось на Пермском заводе в 1897 году, а 120/45 - лишь после русско-японской войны.

   Ко времени создания новых броненосцев подоспела и еще одна артсистема, проектирование которой начали по решению МТК на Обуховском заводе в апреле 1892, а испытания стрельбой - в октябре 1894 года.* Это была 40-калиберная двенадцатидюймовая пушка нового поколения - с зарядами на бездымном порохе, без цапф и с поршневым затвором. Именно ей суждено было впоследствии стать главной ударной силой артиллерии русского флота в русско-японской войне 1904-1905 годов.

   *Справочно:

   Указанные сроки уменьшены на полгода по сравнению с имевшими место в нашей истории.

   С разработкой этой пушки была связана одна история, оказавшая существенное влияние на предвоенное развитие артиллерии флота в целом. Назначенный в то время исполняющим должность главного инспектора морской артиллерии Степан Осипович Макаров, еще один крайне "беспокойный адмирал", не остановившись на создании ставшего впоследствии знаменитым бронебойного "макаровского колпачка", начал активно пропагандировать идею о необходимости значительного снижения веса корабельных снарядов. Идея на первый взгляд была красива -- снаряды существенно легче, а, значит, дешевле в производстве, занимают меньше места в трюме и при схожей с тяжелыми снарядами внешней баллистике значительно меньше изнашивают ствол. Кроме того, меньшая масса снаряда дает возможность увеличить его начальную скорость, что повышает настильность траектории, кучность стрельбы и бронепробиваемость на малых и средних дистанциях, особенно при использовании бронебойных колпачков.

   Однако же эта идея нашла своего противника в лице самого генерала-адмирала. Твердый приверженец принципа "не пороть горячку", тот, невзирая на все приводимые теоретические выкладки, просто не мог понять, почему, только придя во флотской артиллерии к концепции тяжелого снаряда, нужно делать шаг назад, да еще и к показателям десятилетней давности (Макаров предлагал для новых двенадцатидюймовок в качестве основного снаряд массой 331,7 кг - как у орудий "Чесмы", впервые испытанных еще в 1882 году). Да и в тех "вещих" снах, с коими великий князь периодически сверял свои действия (записи об этом попали даже в его дневники), что-то такое смутное, но явно нехорошее проскальзывало по поводу качества боекомплекта российского флота в грядущей войне. Поэтому князь предпочел перестраховаться, и после долгих баталий по данному вопросу в МТК все заинтересованные стороны сошлись на необходимости хотя и уменьшения массы снаряда, но не столь радикального.

   В определенной мере этому решению поспособствовал и опыт совместной разработки в 1891-1892 годах Морским и Военным ведомствами единой 254/45 пушки, когда армейцы хотели тяжелый снаряд (263 кг), а Степан Осипович и его помощники настаивали на легком (192,5 кг). Тогда соломоновым решением приняли в итоге снаряд промежуточного чертежа массой 225,5 кг. А Константин Николаевич сумел настоять на применении данного подхода и к прочим калибрам ставившихся в то время на вооружение новых образцов морской артиллерии. Макарову и артиллеристам оставалось лишь тяжко вздыхать, но выполнять указания руководства (впрочем, в грядущей войне с Японией Степану Осиповичу не раз довелось помянуть добрым словом к тому времени уже почившего в Бозе великого князя за проявленную им в данном вопросе настойчивость).