Сны Великой Арии. Ночные призраки

Последняя фраза все же вывела меня из оцепенения.

— И живет она на краю света? — ровным голосом спросил я.

— Да, но в мире Мертвых существуют специальные порталы, чтобы долго не блуждать. Понимаешь меня? — озабоченная моим состоянием, улыбнулась девушка.

— Хорошо, — кивнул я, продолжая смотреть в пустоту.

— Честно говоря, зря ты согласился на условия Ангелиуса, — вздохнула Лу. — У него этих простыней безумное количество, но ни одна ему не нравится.

— Почему тогда он все время ходит в самой старой? — озадачено почесал затылок я.

— Хочет пробить на жалость таких наивных дурачков, как ты. Но раз обещал, значит надо исполнять.

— С этим решили, — подытожил я. — Где мне найти отца? Сумасшедший Художник сказал, что нарисовал его портрет, и теперь они друзья.

— По рассказам знающих, если сжечь картину, на которой изображены жертвы этих психов, сгорают и чары, — ободряюще похлопала меня по плечу Лу. — А так как твой отец каждый вечер заходит к призраку на чай, мы должны успеть до заката. У нас мало времени.

Я резко встал на ноги и тут же почувствовал слабость. Должно быть, мое энергетическое тело не до конца восстановилось после недавних приключений.

Девушка повела меня по пустынному берегу, мрачному и завораживающему своей загадочностью. По ее словам, скалы на которые мне указывал старик, находились совсем близко. Холод обжигал легкие, превращал в льдину мое тело, играл с нервами. Лу же на это все внимания не обращала и жизнерадостно спешила к дому Сумасшедшего Художника. Я, хромая, пытался идти наравне с ней, но у меня ничего не получалось.

Через десять минут мы были на месте. Перед нами стоял мрачный деревянный дом, светящийся, словно призрак. От старости он перекосился на бок, а доски частично прогнили. Соломенная крыша свисала непосильным грузом, загоняя дом все глубже и глубже в землю.

— Странно, что здесь еще кто-то жив… обитает, — прошептал я, рассматривая жилище.

— Наверное, только он и его картины, — отозвалась Лу, и уверенно вошла в дом.

Я поспешил за ней, так как находиться одному в этих мрачных местах мне совсем не хотелось.

Внутри дело обстояло не лучше. На стенах цвела плесень, украшенная толстым слоем паутин.

Пол был настолько грязным, что после наших шагов оставались следы. Разбитые окна лишь подчеркивали угнетающую атмосферу.

Везде: на столах, стульях, шкафах, — стопками лежали картины.

— Ладно, давай искать, — бодро кивнул я.

И мы принялись за работу. Огромные клубы пыли витали в воздухе, и я тихо радовался тому, что нахожусь сейчас не в физическом теле, иначе аллергии бы не миновать.

Странные портреты попадались нам: страдающие женщины, тонущие в реке Забвения, печальные старики, стоящие на голове. Каждая картина была подписана внизу.

— Ищи портрет с надписью Герард Дональдс, — сообщил я девушке, продолжая рассматривать творения этого психа.

Мы перевернули почти всю комнату вверх дном, но ничего не нашли.

— Где он ее спрятал? О святые слономухи, помогите мне найти картину отца! — я шутливо поднял руки и голову вверх, после чего с ужасом обнаружил, что предмет моего интереса приклеен к потолку.

— Хорошая у тебя молитва, — рассмеялась Лу.

— Посмотри, — тихо прошептал я, указывая в сторону портрета.

— Должно быть, слономухи действительно святые, — ошарашенно произнесла девушка. — Зачем Художнику это понадобилось?

Я лишь покачал головой в ответ, и мы тут же бросились к пыльному столу, чтобы передвинуть его поближе к картине. Такое занятие, скажу я вам, оказалось не из легких.

Когда мы закончили, я бодро взобрался на прогнившую столешницу и с легкостью смог дотянуться до потолка. Портрет отца был украшен золотой изящной рамкой. Я ухватился за нее и резко дернул на себя. Никакого эффекта.

— Ты там аккуратнее работай! А то упадешь еще… — взволнованно проговорила Лу, наблюдая за моими действиями.

Я ничего не ответил и, не прекращая попыток отклеить картину, тихо застонал. Она что, приросла?

— Генри! — вновь позвала меня девушка, но я, увлеченный работой, не отозвался. — Генри!!!

Да что же ей надо? Я непонимающе посмотрел вниз и увидел, что на пороге стоит мой отец, а рядом с ним — Страдалица.

— Где Художник? — стеклянным голосом спросил он.

Я быстро спрыгнул со стола и схватил Лу за руку.

— Задержи птицу, мы подожжем весь дом, — шепнул ей я.

Та кротко кивнула и выбежала во двор.

— Привет, папа, — нервно улыбнулся я, подойдя к нему ближе.

Честно сказать, он очень изменился за все то время, что провел здесь. Уставшее, изможденное лицо говорило лишь об одном: отец не узнает меня. Порванная простыня небрежно висела на грязном теле, а руки были покрыты царапинами. Его глаза не выражали абсолютно никаких эмоций, что очень волновало меня. Наверное, проклятие Художника и правда действует.

Папа на мое приветствие ничего не ответил и продолжил растерянно стоять на пороге.

— Нам нужно выйти, — настойчиво проговорил я, взяв его за руку.

Тот, словно маленький ребенок, послушно последовал за мной.

Лу тем временем уговаривала Страдалицу сжечь дом. Та капризно отворачивалась, не желая даже слушать девушку.