Сны за полночь

Наконец, они добрались до рокового проёма Врат, ещё издалека Лариса заметила фигуру Мицкевича сидевшую средь серой массы камней, голова мужчины была низко опущена. Чуть ближе стало видно, что склонился он над чем-то буро-серым, резко контрастирующим с каменным ложем. Ещё несколько метров и у девушки ёкнуло внутри – она уже знала, не видела, но знала, что они с Сергеем опоздали.

Мицкевич не встал и не дрогнул, когда племянник и его спутница задыхаясь от жары и бега, подошли. Он лишь приподнял голову и, едва окинув невидящим взглядом пришедших, отвернулся.

– Всё кончено. Он мёртв. – Его голос высох и охрип. – Мы потеряли нашего руководителя.

Тело Удалова лежало перед ним, в том положении, в котором его запомнил Сергей. Теперь лицо погибшего было спрятано под свитером, которым, сняв с себя, его заботливо укрыл от живого мира Мицкевич. Комбинезон почти полностью пропитался кровью, лишь маленькими островками зияли неохваченные фрагменты серого комбинезона. Одного этого вида было достаточно, чтобы понять – Удалов был обречён, спасти бы его не удалось в любом случае.

– Нужно перенести его тело, – сказала Лариса, она нехотя принялась разворачивать брезент.

– Согласен, – поддержал её Сергей. – Юрий Михайлович.

– Что? – Мицкевич был растерян и не соображал до конца, случившееся оказался слишком неожиданным для него.

– Помогите нам с Ларисой переложить тело на…

– Тело? Уже так ты называешь его? – вскричал Мицкевич, вскочив с камней. – Ещё недавно он был для тебя человеком и каким?! С большой буквы человек! И вот он уже тело! Да если бы не он, ни ты, ни я не увидели этого места и не коснулись чуда!

– Успокойтесь, Юрий Михайлович, – вступилась за товарища Лариса. – Сергею и мне тоже очень тяжело осознать, что Петра Ивановича больше нет с нами. Но нужно его перенести в лагерь, не дело, если мы оставим его здесь.

– О боже! Почему он? Почему именно тогда, когда оставалось всего ничего, всего шаг до всемирного открытия? – Мицкевич закрыл ладонями лицо.

– Серёж, нам вдвоём придётся всё сделать, – тихо сказала Лариса. – Твой дядя не в состоянии сейчас.

Сергей кивнул, ещё раз Лариса поразилась, как за несколько дней он поменялся, возмужав из скромного, зажатого в общении, юнца в решительного и сильного мужчину. Эта экспедиция расставила все точки, открыв людей с лучших и худших сторон.

Вдвоём они кое-как выпрямили конечности покойника, раздавался противный хруст ломаных костей, тело было ещё тёплым и поддавалось, извергая истончавшиеся ручейки крови рваных ран. Края полотнища привязали с двух сторон к сучьям, принесённым Ларисой, чтобы удобнее было нести Удалова.

– Юрий Михайлович, идёмте, здесь делать нечего, – обратилась Лариса к Мицкевичу, он застыл и с растерянным видом смотрел на то место, где серость камней раскрасилась в алый цвет.

– Дядя Юра, пожалуйста, идёмте с нами, – позвал его племянник.

– … но я не знаю, как… как? – Голос Мицкевича хрипел и боролся со спазмами, по щекам текли слёзы, которые он тут же неуклюже утирал.

– Мы справимся, Юрий Михайлович, – мягко добавила девушка, ей самой хотелось плакать, но кто-то обязан был остаться в этой ситуации спокойным и сдержанным. – Вы нужны нам.

Мицкевич, молча поплёлся за ними, Сергей шёл первым, балансируя меж камней и придерживая на плечах ветку-ручку носилок, Лариса, спотыкаясь, помогала сзади. Голова Удалова, накрытая свитером, безвольно покачивалась перед ней. Она старалась смотреть только вперёд, боясь не совладать с собой, если взгляд упадёт вниз на носилки.

Останавливались часто, тело тяжелело, а послеполуденная жара добавляла особое отчаяние. Когда граница серых камней была преодолена, Лариса задумалась над хранением тела – до возвращения вертолёта оставалось чуть больше недели, это значило – держать труп в пределах лагеря было невозможно. Он бы не сохранился, и если в стороне заложить его сверху камнями, – как обычно поступают с павшими в горах людьми, – дальнейшее пребывание на плато сделалось бы невыносимым и тягостным. Живые не должны быть подле мёртвых. У мёртвых есть свои места.

И тут память благосклонно выудила из недр тихое место с зелёными холмиками, которое они отыскали в день приезда. Это показалось самым удачным решением.

– Серёж, – осторожно обратилась она к шедшему впереди и дышавшему тяжело парню. – Нужно повернуть в сторону.

– Зачем? До лагеря не так уж и долго идти, – в недоумении спросил Сергей, но тут же остановился и опустил свою часть носилок.

– Мы похороним его там, ненадолго. До прилёта вертолёта.

– Зачем? – Он утирал пот со лба и шеи. – На стоянке ведь можно тоже.

– В лагере с мертвецом будет невозможно жить, Сергей, – настаивала Лариса. – Потом, это ведь стародавнее кладбище вроде, или просто бугры. Неважно. К тому же, мы не оставим его здесь насовсем, завернём как следует в брезент, а перед отправкой в Петрозаводск, выкопаем. Здесь ему будет спокойнее и лучше. Да и нам тоже.

– Может ты и права. – Сергей порядком вымотался, и усталость брала верх над эмоциями. – Дядя Юра, как вы думаете? Вы согласны?