Сны золотые

кайфом. Я же ничего не знала, поинтересовалась. Ну дали попробовать, и мне сразу

понравилось. Это был винт, они все винтовые и других наркотиков не признают. Ну вы

знаете, что под винтом с девушкой можно делать все что угодно, она сама кого хочешь

изнасилует, если ее направить, возбудить, слова какие-нибудь сказать, погладить. Но меня

они не тронули. Там еще надо себя поставить, чтобы репутация была. Да, когда я укололась, это был не первый раз. Первый раз когда была, мы там просто напились. Ну и пошли со

Славиком в ванную потрахаться. Он потом в комнату пошел, а в ванную другой входит, за ним

- еще один. Я ему говорю: ты чего? А он: Славику дала, теперь мне дай. Я говорю: нет, дружок, такого не будет. Ну там базар начался, до драки дошло. Но с тех пор они меня

зауважали, не трогали. Я у них зовусь малышом. Даже имени нет, а так: «О, малыш!»

Стала я у них вроде маленькой хозяйки дома. Они с утра уходят на работу... они все игроки, наперсточники, еще там игры есть, чтобы лохов обувать. Как это делается: один играет, другие

вокруг него делают вид, что выиграли, третьи публику изображают, четвертые подальше

стоят, следят за ментами, чтобы вовремя дать сигнал. В общем, с утра уколются - и идут.

Когда под кайфом, под винтом, тогда, говорят, особенно хорошо получается, человек базарит

не переставая, энергии много. Он сам заводится и лохов заводит. Всегда, когда на работу

выходят под кайфом, денег приносят больше, чем обычно.

Мне нравится, как они деньги ложат. Все, что заработали за день, вынимают из карманов и

ложат на стол: «Бери, малыш, сколько надо!» И я знаю, что, если там возьму последнюю

сотню, мне никто слова не скажет.

Когда они мне первый раз сказали: «Малыш, хочешь попробовать кайфа?» - я сказала:

«Попробую. Но если станет хорошо, я остановлюсь». Они мне: «Конечно, малыш, это твои

дела».

Мне сразу понравилось. Правда, первый приход у меня был очень сильный, они боялись, что

сделали передозняк. Но обошлось. Вот с тех пор я и стала колоться. Но сказала: каждый день

не буду. Да я там и не бываю каждый день. Но раз в четыре дня для кайфа - колюсь. Они

меня колют.

В общем, когда я в доме, готовлю им что-нибудь поесть, они приезжают, едят, посылают

человека за кайфом. Потом мы укалываемся и я ухожу в соседнюю комнату, ложусь, ко мне

приходит кто-нибудь из них, кого под базар разобрало, и мы разговариваем. А остальные там, с одной девочкой или с двумя. Ну да, они каждый раз привозят с собой какую-нибудь девочку

на приход, из старых или из новых. Так и называется: девочка на приход. После прихода

кайфа наступает возбуждение - и ее используют все по очереди, по три человека сразу: в зад, в рот и куда обычно. Потом другие трое подходят, пока все не кончат. Там нас обычно бывает

человек десять, двенадцать иногда.

Ну а что она? Это же винт. Если она первый раз кончает под винтом, он ей дает такое

возбуждение, что она становится как ураган, четыре-пять раз подряд кончает, и все ей мало.

Она там с ума сходит. Бывает, все десять человек на ней кончили, уже не могут, так она

врывается в комнату, где я лежу с каким-нибудь парнем и базарю, набрасывается на него, сосет и садится верхом. Винт с первого же раза так действует, если ее только тронуть, специально возбудить и направить. Начать только, а там уже она с ума сходит, у нее вроде

бешенства матки, так, кажется, называется. Бывает, что приходят постоянные, а бывает -

новенькие. Побазарили с ней на улице, пообещали, что будет кайфово, она и пошла. Но я так

считаю: раз пошла, могла бы и догадаться, что не просто так зовут, не дура, не сегодня

родилась. Говорят, что девочки на приход долго не протягивают, за несколько лет в тряпку

превращаются, в старух. Наверно, это точно. Я одну видела, не старуху, молоденькую, но с ней

такое сделали, что она сразу изменилась. Ее так использовали, что я даже не знаю, что с ней

потом было. Она какой-то трехнутой оказалась, ее с винта под хи-ха-ха разобрало, и она стала

сервизом кидаться. Хохочет и бросается, хохочет и бросается. А сервиз был «Мадонна», даже

для них большие деньги стоит. Она там еще что-то натворила, вот они и набросились на нее, во все щели, да не по трое, а кто куда мог. Такая куча тел, орут все, мне даже страшно стало. А

когда все там кончилось, я посмотрела на нее и не узнала - ну вся изменилась, вся другая.

Грудь у нее такая высокая была - вся грудь опала, и вообще - сразу стала маленькая... Я ее

больше не видела, больше она туда не приходила.

Я старалась не соваться в ту комнату, когда они начинали хоровод. Лежу, базарю с кем-

нибудь, мне хорошо. Чаще всего со Славиком. Правда, он тоже иногда уходил, говорил:

«Пойду встану в хоровод. А я ему: «Только презерватив одень, а то я тебя к себе не подпущу».

Если мне понравится девчонка, новенькая, которую привели, я ее отзывала в сторону и

говорила: «Дура, ты знаешь, куда ты пришла? Знаешь, что с тобой сделают? Вали отсюда, пока цела». Чаще всего не слушались, иногда слушались, и тогда я говорила ребятам, что это

я ее отправила. Они не обижались: «Ну ладно, тогда пойдем под базар».