Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825

Для чего по оговору реченного подпоручика Мировича во всем том оный князь Чефарицев был допрашиван, который о тех чинимых с Мировичем разговорах в ответе своем не только ничем не заперся и самую истину показал, но и гораздо более о тех разговорах в своем ответе, нежели как Мирович объявил. С чем с очной ставки, данной с Чефарицевым, он, Мирович, во всем признался и на том его, Чефарицева, ответе утвердился.

Он, Чефарицев, показал, что оные разговоры случай имел чинить с ним, Мировичем, следующим образом. Что когда он, Чефарицев, у него, Мировича, об Иване Антоновиче, вышед, на крыльце спрашивал и от него на то соответствие получил, то вышли паки в комендантские покои, откуда при коменданте в провожании всех вышеупомянутых особ пошли по крепости, а Мирович для отпирания проломных ворот наперед пошел. А как взошли на сделанные в замке наподобие галереи перильца, то он, Чефарицев, увидав сверху внизу недостроенные каменные палаты, о которых по любопытству спросил у оного Мировича, на что он ему, Чефарицеву, сказал, что это-де построен был бывшим императором Петром Третьим цейхгауз или магазейн[163]. А оный-де построен не более время как в месяц или в пять недель.

И, окончив тут речь, пошли еще выше в башню, а оттуда, сошед и вышед из проломных ворот, шли вдвоем же по крепости, где и спросил он, Чефарицев, у него, Мировича: «В которых именно комнатах Иван Антонович содержится?» На что Мирович ему и сказал: «Примечай, как-де я тебе на которую сторону головой кивну, то на ту сторону смотри, где-де увидишь переход через, канал, тут-де он и содержится».

И так оным образом по данному знаку от Мировича он, Чефарицев, те казармы, где оный Иван Антонович содержится, и видел, а оттуда уже до покоев комендантских шли без всяких разговоров, а по приходе туда, малое время посидев, паки со оным Мировичем вышли на крыльцо, и он, Чефарицев, Мировичу сказал про Ивана Антоновича: «Вот этот человек безвинный от самых ребяческих ног содержится». На что Мирович ему сказал: «Это-де правда, очень жалок!» А потом и далее у него, Мировича, он, Чефарицев, спрашивал: «Что, есть ли у оного арестанта в покоях свет, и какая ему пища идет, и разговаривает ли де кто с ним?» На что Мирович ему сказал, что свету-де никакого нет, а днем и ночью всегда огонь. Кушанья же и напитков весьма довольно ему идет, для чего и придворный повар здесь находится. Также-де он, случается, что разговаривает и с караульными офицерами.

А как еще и о том у него, Мировича, он, Чефарицев, спросил: «Что, забавляется ли де он чем?» На что он, Мирович, ему и сказал, что как обучен, то забавляется чтением книг, а по случаю комендант ему и газеты читать носит. А притом он, Чефарицев, Мировичу и то сказал про Ивана Антоновича, что его ведь-де можно и его высочеством назвать? На что Мирович и сказал, что бесспорно можно.

Потом, взяв, Мирович, его, Чефарицева, к себе в офицерскую кордегардию, где быв между посторонних разговоров, говорил он, Мирович, ему, Чефарицеву: «Да, жаль-де, что у нас солдатство не согласно и загонено, а ежели бы де были бравы, то б Ивана Антоновича оттуда выхватил, и посадя на шлюпку, прямо прибыв в Санкт-Петербург, к артиллерийскому лагерю представил». Почему Чефарицев его и спросил: «Что ж бы это значило?» На что Мирович сказал: «А что б значило, то значило, а как бы привез туда, так бы окружили его с радостью».

И, тем окончив речи, пошли к коменданту, откуда он, Чефарицев, с регистратором Бессоновым вышед, ходили за крепостью, где его Бессонов спросил, о чем он разговаривает с офицером. Против чего Чефарицев, ответствуя, сказал, что оный-де офицер сказывает, что здесь есть первый номер «И». А как спросил его Бессонов, что заключается из того, то Чефарицев ответствовал, что здесь содержится Иван Антонович. За что его Бессонов, в голову, сказал, что «полно врать, дурак, да у дурака и спрашиваешь, не ври больше!»

И как он, Чефарицев, оттуда с Бессоновым возвратились, и, у коменданта откушав, с прочими приезжими пошли из крепости вон, то он, Чефарицев, с Мировичем шел позади, [и] сказал ему, Мировичу, в разуме том, чтоб не попался он, Мирович, в беду: «Смотри брат!» А Мирович ему на то ответствовал, что «я давно смотрю и сожалею, что времени недостает с ним, Чефарицевым, поговорить, да к тому же де у нас и солдатство несогласно и не скоро к этому приведешь». Противу чего Чефарицев ему отвечал: что-де «это правда, и я знаю». А подходя к шлюпке, как регистратор Бессонов просил оного Мировича, ежели будет в Петербурге, то б его посетил, то притом и он, Чефарицев, равномерно тож и при самом входе на шлюпку, прощаясь с Мировичем, просил, чтоб посетил их, как будет в Санкт-Петербурге, и с тем расстались, а он, Чефарицев, с регистратором Бессоновым никаких к тому клонящихся разговоров, которые у него, Чефарицева, с Мировичем были, не имел, и от него на то ничего не слыхал, кроме того как выше сего упомянуто.