Со спичкой вокруг солнца

Я читаю акт, справку — «кроме как», «якобы» — и ничего не понимаю. Зять тоже ничего не понял и сказал об этом редактору Щелокову, Тогда редактор дополнительно к первой справке выдал Людмиле Ивановне вторую, еще более нелепую:

«Сим подтверждается, что Людмила В. (70 лет) не состояла в сожительстве с Антоном Возняком (25 лет),

Дана на случай неправильного толкования морального лица Людмилы В. со стороны отдельных жителей Краснодольска».

Людмила Ивановна показывает мне эту справку и спрашивает:

— Скажите, как Людмила В. (семьдесят лет) должна отвечать на неправильные толкования ее морального лица «со стороны отдельных жителей Краснодольска»? Читать ли справку редакции каждому в отдельности или собирать для этой цели «отдельных толкователей» группами?

Я улыбнулся. Молодец бабушка-прабабушка. Даже в ее теперешнем невеселом положении чувство юмора не изменяло ей. А бабушка-прабабушка, не дожидаясь от меня ответа на первый вопрос, задает второй:

— А может быть, Людмиле В. (семьдесят лет) следует вставить справку редакции в рамку из золотого багета и носить ее на груди вместо медальона, чтобы знакомить со своим моральным лицом не только тех отдельных граждан, которые неправильно толкуют вопрос о ее сожительстве вслух, а также и тех, которые делают то же самое, но про себя?

Я попытался успокоить Людмилу В. Обещал созвониться с редактором Щелоковым, уговорить его печатно исправить ошибку. Конечно, лучше всего было бы опубликовать в газете не десятистрочную поправку, а статью, в которой рассказать об ошибке редакции и взять под защиту без вины виноватых женщин. Редактор Щелоков печатать такую статью наотрез отказался. И поправку тоже. Нужно было думать о других мерах, Каких?

Зиновий Рабинович, мужчина, превращенный фельетонистом в женщину, был в своем письме в редакцию предельно краток:

«Встречу Ив. Водовозова — поколочу».

Нас такой способ воздействия не устраивал. Мы нашли другой выход — опубликовали в республиканской газете обзор печати: «Как не нужно писать фельетоны».

Райком всполошился, и оба виновника полетели с работы. И редактор, и фельетонист.

И снова в десять городов почта понесла конверты с краснодольской газетой. В каждый город по два экземпляра. Один Анне К., второй ее мужу. Один Веронике Г., второй ее свекрови. Один Зиновию Рабиновичу, второй его супруге…

На этот раз рассылкой конвертов занималась уже не Магдалина Возняк, а новый редактор районной газеты. Кроме газеты с постановлением райкома партии новый редактор вложил в каждый конверт собственноручное письмо такого содержания:

«Редколлегия районной газеты просит у вас извинения за грубую ошибку, которую она допустила, опубликовав на своих страницах лживый фельетон Ив. Водовозова».

Так закончил Вячеслав Иванов свой рассказ. По-моему, заведующий отделом фельетонов республиканской газеты выступил в защиту старой истины «Семь раз отмерь, один — отрежь» достаточно убедительно, но и на этот раз нашлись любители поспорить. Вас. Васильев — фельетонист вечерней газеты одной из столиц Средней Азии, — свою атаку на позицию Вяч. Иванова начал с вопроса:

— Скажите, сколько времени вы работаете над фельетоном?

— Дней двадцать, — сказал Вяч. Иванов, — девятнадцать у меня уходят на проверку и один я пишу.

— Милый, да вы не оправдываете зарплаты, которую получаете. Полтора фельетона в месяц — это норма для начинающего журналиста, а не для такого матерого, кик вы. Зачем писать письма в двадцать адресов и месяц ждать ответа, если у каждой редакции имеются под рукой более современные средства связи.

— Например?

— Междугородный телефон. Закажите номер Анны К., и вы сразу же получите от нее ответ.

— Устный?

— Устный.

— А мне нужен письменный. Когда уличающий документ у тебя на столе, то и писать легче.

— А я считаю главным в нашей работе не уличающий документ, а внутреннюю убежденность фельетониста.