Со всей любовью

Если ни то и ни другое, так не съездить ли нам куда-нибудь на неделю? Меня всегда влекла мысль постранствовать по Бургундии от виноградника до виноградника, упиваясь жизнью и винами, как Бог пошлет. «Шамбертен». «Вон-Романе». «Бон». «Поммар». «Вольне». «Монтраше». «Пуйи». «Сен-Веран». «Флери». «Мулен-а-Ван». Как тебе маршрут? Устремляясь на машине все на юг, на юг по окольным дорогам, чтобы не дышать в трубочку? А заодно включить «Сент-Амур» и «Нюи-Сен-Жорж»,[11] если представится удобный случай. Что скажешь?

От этого предложения тебе стало лучше или хуже?

Они все остаются в силе, чего бы ты ни пожелала. Помни: ты красива, умна, на редкость находчива. Неделя-другая – и Пирс будет дивиться, какой он счастливец, если, конечно, ты все еще останешься в окрестностях.

А теперь я немножко поболтаю в надежде, что капелька безобидного развлечения тебе не помешает.

Гордо отвергнув алименты Гарри, я начинаю об этом жалеть. Особенно на меня воздействует то обстоятельство, что архитектурная практика Билла рухнула в воздушную яму – его арабские клиенты втягивают рожки из-за Войны в Заливе и Ливийского кризиса. Он отчаянно старается заполучить строительство нового квартала в Бейсингстоке, но, даже если он его получит, я как-то не могу вообразить, чтобы совет графства в Хэмпшире заказал бы панно Шекспировского Края в каждой комнате 10 на 12 футов. А ты можешь? Пока плавательный бассейн моего индийского любителя поло поддержит меня на плаву. Никакой «Кама-Сутры», как ты узнаешь с облегчением. Он открыл для себя Дэвида Хокни и желает что-нибудь покрупнее с калифорнийскими пальмами. Так что нынче днем – Ботанический сад в Кью. Вопрос в том, хочет ли он, чтобы я включила возлежащего мальчика а-ля Хокни? Мне как-то трудно спросить прямо, поскольку его склонности мне неизвестны. Кевин рекомендует: «Валяй на всю катушку, детка. Конечно, он извращенец – да еще черномазый. Почему бы тебе не уговорить позировать Аттилу Бимбожьего? Бьюсь об заклад, выйдет еще крупнее!»

Да, кстати об Аттиле. Приходила Лотти и покаялась во всем. Касательно вооружения я была права – Аттила явно предпочитает женщин постарше. Считается, что он тренируется к крикетному сезону и все излишества полностью исключены. Лотти краснела, рассказывая мне, как атлетически он себя ведет, но ее – добросердечное создание – тревожит мысль, что его упражнения, возможно, не совсем те, какие имел в виду Суррейский крикетный клуб, подписывая контракт с вест-индским подающим 6 футов 9 дюймов ростом. «И все в пропорции к шести футам девяти дюймам?» – спросила я (в конце-то концов, это всех интересует, правда?), но Лотти либо не поняла, либо притворилась, будто не понимает. Крайне трудно выслушивать исповеди женщин, которые жаждут рассказать тебе то, о чем стыдятся рассказывать. Впрочем, ее лицо рассказывает практически все. Морис в Макклесфилде, и она наслаждается жизнью – возможно, впервые в жизни. Я ощущаю себя тетушкой.

Вчера Билл и Нина устроили выпивон в честь супругов Ползеров, новых обитателей № 6. Присутствовали все – «toute la rue»,[12] как выразилась Ах-махн-дах. После провала с самоубийством она стала совсем уж огромной. Кевин утверждает, что причина – снотворные гомеопатические пилюльки, которые она проглотила. Просто ужас, как мы жестоки по отношению к ней. «Лицемерка! – обвинил меня Кевин. – Как-никак она увела твоего мужа. Кого мне, бля, подбить, чтоб он увел мою жену? От женатости я скоро совсем свихнусь». Супруги Ползеры услышали его, и на их лицах отобразился ужас, который удвоился, когда он добавил: «А у нас с тобой ни фига с того раза перед тем, как твой ‘Арри съехал. Преступление и ничего больше!» Вскоре затем супруги Ползеры прервали беседу с преподобным Хоупом и пожелали познакомиться со мной – так, будто я нуждалась в особом внимании и уходе. Видимо, они решили, что у меня СПИД. Видимо, они думают, что все, кто занимается сексом, обязательно больны СПИДом. Тут Кевин, который принимает приглашения на «коктейль» со всем усердием, еще подлил масла в огонь, заявив: «Самая сексуальная киска на всей улице, верно, мистер Ползучер?» Не знаю, нарочно он или нечаянно спутал фамилию, но теперь они Ползучие Ползеры. Он все время улыбается и кивает головой, как пластмассовые собачки, которых ставят у заднего стекла машин. Она смахивает на выцветший плакат, призывающий к нравственному перевооружению. Они обещали навестить меня – о Господи! Прирожденные спасители.

Когда я одна, то страшно радуюсь, что сама себя спасла.

Том, можно и не упоминать, глубоко убежден, что ни одна женщина не может считать себя спасенной, пока не воспользуется его членом.

На этой ноте я расстаюсь с тобой – в нетерпеливом ожидании твоего письма.

С огромной любовью,

Джейнис.

Паласио Писарро Трухильо Эстермадура Испания 30 марта

Милая Джейнис!

Я сбежала.