Со всех лап

– Ча-а-арли! – протяжный позывной хозяйки доносился будто бы с другого конца района.

Чарли еще пару секунд, выпятив грудь и виляя кончиком поднятого вверх обгрызенного хвоста, красовался перед обезумевшей от любви Радкой.

– Ну, увидимся, детка. – Чарли ободряюще ставил лапку Раде на плечо, после чего исчезал даже быстрее, чем появлялся.

Рада вздыхала и отряхивалась от песка и мелких веточек, которые нацепляла, пока елозила перед объектом своей безудержной любви. Остаток прогулки она выглядела задумчивой и ушедшей в себя. Своих однопородников Рада, кстати, категорически не жаловала.

По человеческим меркам Чарли уже давно вступил в бальзаковский возраст. Но Рада считала это скорее плюсом и полностью теряла рассудок при виде великовозрастного разгильдяя с вихрами на спине и ветром в голове. Каждую встречу тот обещал, что уж в следующий раз они обязательно отправятся в закат. Только он и она. Не удивлюсь, если в будке Чарли стоял старенький Харлей.

– Ууу-ааа-ууу! – леденящие душу мотивы оглашали окрестности прохладными лунными вечерами. Чарли в действительности не нужны были никакие закаты, ему вполне хватало полной луны в полном одиночестве.

– Ууу-ааа-ууу! – с расстояния в несколько сотен метров Чарли перебирал струны юной Радиной души. Рада замирала; одинокий диск луны отражался в ее глазах уже в двух экземплярах. Даже луна – и та с парой.

Но однажды за спиной Рады возник Он. И нет, не Чарли.

На длинных телескопических ножках громоздилась обтянутая белой шкуркой сплющенная бочка. Массивная шея завершалась хрупкой и абсолютно несоразмерной остальной конструкции мордочкой, на вершине которой ходили ходуном газельи ушки. Ростом этот прикол природы превосходил Раду раза в полтора. Он был даже смешнее своей тени в свете полной луны.

Рада обернулась – и обомлела. Таинственный незнакомец еще даже не поздоровался, а Рада в своих мыслях уже сыграла свадьбу и родила десятерых детей. Какая фактура! Ничто больше не имело значения. Образ Чарли безвозвратно удалялся с жесткого диска Радиной памяти.

Из-за угла показалась хозяйка неведомой зверушки. Мы с мамой еле сдержались, чтобы тотчас же не подбежать к ней с одним-единственным вопросом. Наконец она сравнялась с нами.

– Ну что, Бэлл, нашел себе невесту?

– А чья он помесь?! – только и выдохнули мы.

– Бэллушка-то? Грейхаунд и немецкий дог, – хозяйка как бы невзначай ответила на привычный вопрос.

Рада с Бэллом уже смешно припадали к земле, приглашая друг друга играть. На попе абсолютно белого пса красовалось единственное черное пятно – будто он сел на окрашенную лавочку.

Собаки кружились в любовном танце, когда послышался странный тоненький писк. Это был Чарли. И он все понял.

– Детка, я все решил! Собирайся, мы отправляемся на край земли! Теперь мы вместе навсегда! – Чарли не хватило совсем чуть-чуть, чтобы успеть произнести это вслух.

Но Рада его даже не замечала. Чарли стоял неприкаянный, как одинокий гриб в лесу, выглядывающий из-под листика. Он еще раз попробовал приблизиться – но могутное тело Бэлла издало утробное рычание. Казалось, маленькая длинная мордочка здесь вообще ни при чем.

– Ууу-ааа-ууу-ууу! – неслось где-то вдалеке, становясь все тише. Пусть Чарли и не успел оказаться в нужное время в нужном месте, но он определенно был готов написать новые песни до следующего полнолуния. Несчастная любовь – спонсор творчества и двигатель прогресса на все времена. Тоже нужные вещи.

Ну, точно будешь кинологом!

– Офигенно! А-фи-ген-но!

Защитник снимал на телефон наше с Радой хождение рядом.

– Вот, буду теперь всем клиентам демонстрировать как образцово-показательное!

Я ходила по площадке будто бы во сне – а в ушах звучал Моцарт. Рада плыла рядом, не отводя от меня глаз и ловя каждое мое движение. Еще месяц назад такое выполнение казалось мне недостижимым.

– Ты заметила хоть, что сама стала правильно двигаться? – защитник с видимым удовольствием закурил. – А то раньше ходила, будто в тебя кол вставили!

Мы разговорились, и я между делом поведала, что вчера гуляла с собакой два часа в парке под дождем.

– С дождевиком? – тоже между делом поинтересовался защитник, туша сигарету о лежащий на обочине кирпич.

– Нет, – посмеялась я.

Защитник выпрямился:

– Ну, с зонтом?

Я покачала головой.

– Прямо так, что ли? – воскликнул он.

Я закивала сквозь смех.

– Ну, точно будешь кинологом!! – защитник все равно нет-нет, да смотрел на меня, как на инопланетянку.

– Иногда и в нормальной семье рождается собачник! – ответила я ему своей любимой фразой[6].

– Да, кстати, – вспомнил вдруг защитник. Я уже почти прицепила к Радиному ошейнику поводок, но при слове «кстати» карабин щелкнул мимо кольца. – Я тут заметил: ты почти перед каждой командой говоришь собаке «Та-ак!» – защитник вернул меня с небес на землю.

Я покатилась со смеху – век живи, а всегда узнаешь о себе что-то новое, когда на тебя посмотрят со стороны.