Соавторы

– Хм. – Белка повернулась и зашаркала в комнату. – Можно пробовать. Только… – Она помедлила. – Только в конце мы его обязательно замочим.

– Как скажешь! – обрадованно выкрикнула я. – Я лично подготовлю для него самую изысканную смерть!

– Нет уж. Удавлю его я. Лишь на этом условии согласна.

– Лады.

Счастливая, я откинулась на спинку стула и только тут почувствовала, насколько устала. Глаза слипались и не было сил подняться. Кое-как я доползла до раскладушки и, не раздеваясь, провалилась в сон – вязкий, глубокий, синюшный, без сновидений.

На следующий день, как только Белка убежала в институт, я села за компьютер. Ну, Мирон Платонов, расскажи мне о себе.

Список его контактов был закрыт. Я подумала, что для книги это неважно, но мне было любопытно. Наверняка, там куча девчонок. Или женщин. Для моих бывших сожительниц по общаге тридцатилетний парень – уже перестарок, и интерес у них может вызвать только наличием денег. А я так не считаю. По мне это самый интересный мужской возраст. Ты уже всё попробовал, вкусил и дозволенного, и запретного, ты уже не сопливый студентик, а мужчина, не истекаешь слюной при виде каждой юбки, а с достоинством выбираешь и знаешь цену женскому полу. Мой Лёшка был, по сути, мальчуган-мальчуганом. Как только я привыкла к нему, раскрыла перед ним свою хрустальную душу, так он сразу скис. Как всё банально оказалось, мама, напишешь такое в книге, скажут: автор, ты скатился до серой пошлости, до бульварщины и бабства. Но это не книжная, а реальная жизнь, и она такая вот, чёрт побери! А когда у меня начались неприятности по всем статьям – и в институте, и со здоровьем, – так он и свалил, сказав, что, дела и, мол, не надо лепить из дружеского секса великую любовь. Конечно, так может поступить любой мужик и в тридцать, и в сорок. Только не Мирон. Я почему-то была уверена в этом. Его ждёт масса передряг по ходу нашей книги, но в такой вот моей ситуации, он повел бы себя не так, как Лёшка.

И да, я тайно гордилась им: красавец, спортсмен, врач и работает не в каком-нибудь распальцованном медицинском центре с золотыми унитазами, а в обычном пансионате, помогает старикам.

Я смотрела на фотографию, где Мирон дурачится с друзьями на прошлогодней Масленице, и думала о том, что между нами одиннадцать лет, полпоколения считай, а кажется, мы ровесники. Я могла бы тоже так валяться в снегу, прыгать через костёр, уплетать блины за обе щеки, слизывая языком текущее по подбородку масло, и хохотать до упаду. И нам нашлось бы о чём поговорить, несмотря на разницу в возрасте. Я снова вспомнила Лёшку. Да, мальчишество в мужчинах приветствую, мальчиковость ненавижу!

Гугл оказался скуп на дополнительную информацию о докторе Мироне Платонове. Пара упоминаний его имени в списках участников медицинского форума, да несколько ссылок на статьи о конференциях – их я прочитала, разумеется, но ничего полезного для книги не выудила. Посты на «Фейсбуке», под которыми он ставил лайки были разношёрстными: и медицина, и кино, и политика-лайт – не оппозиционные, а так, чьё-то мелкое недовольство. Может этот «кто-то» просто его приятель. Хотя, если бы Мирон был оппозиционером, Белке бы понравилось.

Один комментарий, который он сделал, зацепил меня. Я уже пролистала ленту года на три назад, и нашла его пост о том, что почти в самом центре Москвы, на Ордынке, к нему пристали цыгане – конечно, пёстрые и грязные – и просили денег за «погадать». Он отказался, цыгане плюнули в него (надо будет, подумалось мне, в книгу взять), и Мирон разродился гневным возмущением в сети, что, мол, доколе, и когда честным гражданам будет передых от всякого сброда, куда смотрят власти, и всё в том же духе. Топорно сквозь текст была прошита мысль: очистить бы город от грязи. В комментариях к посту кто-то подметил, что с подобных мыслей начинался нацизм. Мирон взвинтился, начал перепалку с собеседником – зря, по моему мнению, – и закончилось всё тем, что оппонент самоудалился, а Мирон ещё долго не мог остановиться, всё возмущался, хотя ему уже никто не отвечал.

И ещё была одна черта: он очень редко делился тем, что врач, будто стеснялся профессии. Кто-то в диалогах спросил его, чем он занимается, и Мирон заглавными жирными буквами ответил: Я ИСПОЛНЯЮ МЕЧТЫ.

Ох, Мирон, Мирон, может, ты и мои мечты сумеешь исполнить? Что тебе стоит?

Параллельно я печатала наброски к его портрету.

В категории «Плюсы» вошло:

1. Киногеничность. Отрицательное обаяние.

2. Невероятные глаза.

3. Заманчивая профессия.

4. Спортивный (читаем: здоровый) образ жизни.

5. Абсолютная грамотность (уже подозрительно).

6. Сексуальная манкость.

В категории «Минусы»:

1. Та же сексуальная манкость.

2. Нарциссизм.

3. Многословность в изложении мыслей.

4. Невнятный темперамент (бывает скуп на комментарии, а иногда легко поддаётся на провокации).

5. Непонятная биография. Страничка зарегистрирована всего три года назад. Почему его не было в сети до этого времени – туманно.

6. Вообще больше про него ничего не найти.