Соб@чий глюк [litres]

Эта тишина так ударила по голове сидящего в углу человека, что она рухнула вниз и оторвалась бы, если бы не могучая шея, выдержавшая свободное падение лысого шара. От рывка сидящий вздрогнул, подхватил падающую голову и широко открыл тяжелые веки, потом осмотрелся, чуть поменял позу и опять сонными глазами уткнулся в журнал.

Я поймал взволнованный взгляд Светки и кивнул ей, мол, в чем дело?

– Артем, ты что? Недотрахался, что ли? Что на тебя нашло? – шепотом спросила она.

– Нет, я себя настраиваю на откровенный лад. Мне надо говорить, что я думаю. А иначе зачем мы сюда пришли? – ответил я обычным голосом.

В этот момент из кабинета вышла психотерапевт:

– Светлана Георгиевна и Артем Георгиевич?

– Да, это мы, – отозвалась Светка, вставая.

– У вас одинаковые отчества, – с улыбкой подметила очевидное психотерапевт.

– Но мы не брат и сестра, – сказал я цинично, – я бы не стал делать с сестрой то, что делаю со Светланой Георгиевной.

Я торжествующе посмотрел в широко открытые глаза секретаря и даже заметил краем глаза, как лысый человек в углу оторвался от журнала.

– Ну, пойдемте в кабинет, – сказала психотерапевт, пропуская нас вперед.

Кабинет был не очень большой, но просторный, в середине полукругом стояли четыре глубоких, с высокими спинками и комфортными мягкими подлокотниками, темно-бордовых кресла. Психотерапевт предложила нам расположиться в креслах, сама села напротив.

На стенах висели большие фотографии пейзажей, которые, по задумке, должны вселять идею о натуральной гармонии или что-то в этом роде. Но проблема в том, что эти фотографии были настолько задрочены «Фотошопом», что оказывали тот же эффект, что и музыка для релаксации, – хотелось, чтоб они исчезли.

Психотерапевт несколько секунд молча с улыбкой смотрела на нас. Она была, как я заметил, небольшого роста, блондинка с каре, глаза светлые, нос с едва заметной горбинкой и мощный волевой подбородок с чуть неправильным прикусом. Наконец она очень вежливо представилась:

– Ольга Борисовна.

Она старалась говорить так, чтобы не вызвать у собеседника никаких эмоций.

И это стало меня раздражать. Вообще вся затея нравилась мне все меньше и меньше. Светка закинула ногу на ногу и довольно высоко оголила бедро. Я решил сосредоточиться на нем – это было самое эстетичное зрелище во всем кабинете.

– Итак, давайте начнем с простого разговора о том, что вас привело ко мне и чего вы ожидаете от этой встречи. Иными словами, как вы думаете, чем я могу вам помочь? – сказала Ольга Борисовна, четко выговаривая слова и глядя на нас по очереди.

– Видите ли, Ольга Борисовна, у нас проблема, которую мы не знаем, как решить, – начала Светка издалека. – Эта проблема очень сложная, очень эмоциональная, и поэтому нам нужен кто-то, кто, может быть, направит нас в нужном направлении.

Я оторвал глаза от Светкиного бедра. Хоть бы юбку повыше задрала.

– Я думаю, что помочь нам не может никто. Мы должны сами во всем разобраться, это как уравнение, которое надо решить самому. Если его кто-то решит за тебя, это ничего не даст, – высказался я очень даже, как мне показалось, образно.

– То есть вы считаете, что помощь вам не нужна, но все-таки пришли на встречу? – переспросила психотерапевт.

Я красноречиво посмотрел на Светку.

– В какой-то степени да, я уговорила его прийти и попробовать поговорить, – ответила за меня Светка.

– Хорошо. Мы еще вернемся к тому, что вы говорите, что вам помощь не нужна, – сделала заметку Ольга Борисовна. – А сейчас давайте попробуем сформулировать проблему, которая вас сюда привела.

– Мы женаты уже девять лет, а вместе еще больше, – начала издалека Светка.

– И у вас пропала острота отношений? – попыталась подсказать психотерапевт.

– Как раз наоборот, наши отношения очень обострились после того, как Светлана Георгиевна, как это сказать культурно, чтобы не резало слух, скажем так, выебала друга моего раннего детства, лузера Игоряшу. И это поставило нашу женитьбу под угрозу развала. И я думаю, что из жалости к прожитым вместе годам, чтобы не вычеркивать их из жизни, не выбрасывать на помойку, мы пытаемся сохранить семью. Или что-то в этом роде, – разбил я лед нашего первоначального стеснения.

Ольга Борисовна подняла брови.

– Артем Георгиевич, я прошу вас не употреблять таких выражений, – сдержанно сказала психотерапевт.

– Блять, каких выражений? – не понял я. – Это вы о чем?

– Я понимаю, что вы раздражены и вас захлестывают эмоции, но давайте использовать для выражения чувств нормативную лексику, – твердо сказала Ольга Борисовна.

– Это будет сложно, – честно признался я, – мне хочется выразиться как можно точнее, не ходить вокруг да около, а высказать свои ощущения так, как я их чувствую. А это очень трудно сделать нормативной лексикой.

– И тем не менее давайте попробуем. Скажите, Артем Георгиевич, что в этом факте – что ваша жена имела половые отношения с вашим другом – больше всего вас задело?

– У меня не было с ним половых отношений, – встрепенулась Светка, – это было только один раз.