Соб@чий глюк [litres]

Дежурный доктор, Август Степанович, был сотрудником Светкиной одноклассницы, которая предупредила его о нашем приходе. Он был больше похож не на доктора, а на случайно зашедшего в приемное отделение провинциального актера театра или кино, и принял во мне самое живое участие. Август Степанович был огромного роста, с большим лбом, с роскошной зачесанной назад шевелюрой темно-русых с проседью волос, говорил он глубоким, но очень спокойным, почти душевным голосом, как говорят интеллигентные алкоголики. Возраст его определялся между тридцатью и шестьюдесятью годами.

– А что было изображено на картине? – спросил доктор.

– Доктор, а какое это имеет значение? – спросил я в свою очередь.

– Никакого. Просто интересно, – честно признался доктор.

– Репродукция, Анубис, Орел Орлович и другие египтяне, – удовлетворил я любопытство доктора.

– Понятно, – ответил доктор.

– Август Степанович, что вам понятно? – вмешалась в разговор Светка. – У Артема так голова болит, что он приехал сюда, а он по врачам не ходит. Его в больницу силком не затащишь!

– Понятно, что репродукция, а не оригинал. Так, давайте я вас осмотрю.

Доктор встал из-за стола, за которым сидел, и его рост оказался огромным. Он взял с раковины у стены резиновые перчатки, которыми обычно старательные домохозяйки моют унитазы, и надел их на огромные руки.

– Мне обычные не налезают, – пояснил он странный выбор перчаток.

Август Степанович подошел ко мне сидящему и начал рассматривать мое темечко.

– А здорово вас Орел Орлович рамой-то! Надо будет пару швов наложить. Но сначала сделаем КТ. Убедимся, что нет эпидуральной гематомы, а то, может, придется делать трепанацию черепа, – рассуждал вслух доктор.

Я почувствовал легкую тошноту.

– Ты совсем бледный стал! – вскрикнула Светка.

– А ты как хотела? – ответил я.

– А что у вас с глазом? – спросил Август Степанович, обращаясь больше к Светке, чем ко мне.

– Колет изнутри, и видится все как-то не так, – ответил я.

– Как не так? Ты мне этого не говорил, – совсем заволновалась Светка.

– Сейчас проверим. Светлана Георгиевна, вы же офтальмолог. Помогите, – предложил доктор.

– Мне щелевая лампа нужна, – сказала Светка озабоченно.

– Да не нужна никакая лампа. Мы и так проверим. Артем, – доктор глянул в карту, – Георгиевич, закройте левый глаз. Вы что и как видите? А вы что, брат и сестра?

– Нет, – решительно ответила Светка.

Я закрыл левый глаз.

– Что видите?

Я всмотрелся в мир вокруг. Все было на месте, но из него исчезла глубина. Светкин большой бюст казался плоским, огромный выпуклый лоб Августа тоже казался каким-то одномерным. Стол и стул слились в одно целое.

– Вас вижу, Светку вижу, комнату, ничего необычного, но все как-то совсем плоско и без четких границ, – ответил я вяло.

– Хорошо. А теперь закройте правый глаз и скажите, что вы видите левым.

Я последовал инструкции и закрыл правый глаз. И даже чуть вскрикнул от неожиданности…

– Что? – одновременно спросили Светка и Август Степанович.

Я с удивлением стал всматриваться в пространство вокруг.

– Что вы видите или не видите? – с азартом охотника спросил Август.

– Я вижу все как бы изнутри, – прошептал я.

– То есть как изнутри? – с нарастающим волнением в голосе спросила Светка.

– Объясните, пожалуйста! – голосом учителя сказал Август Степанович.

– Пожалуйста. У вас мозг больше печени, и вы хотите сделать, чтобы было как у всех: печень больше мозга, – сказал я, удивляясь сам себе. – Я так вижу, – виновато добавил я.

– Любопытно, – мрачно промычал Август.

– А что ты во мне видишь? – поджав губы, спросила Светка.

Я посмотрел на Светку, и мне все стало совсем ясно.

– У тебя, Фатима, матка как волчица.

– Злая, с зубами? – спросил мрачный Август.

– Нет, голодная. Детей хочет.

– С волчицей вы договоритесь, как только отсюда выберетесь. Это для вас не должно быть проблемой, – уверенно сказал Август Степанович. – А как вы все видите обоими глазами?

Я открыл оба глаза. Мир вернул себе привычный вид, но теперь я смотрел на него с недоверием. Я знал, что в объемных картинках что-то скрывается, и стал поочередно закрывать то один глаз, то другой, а мир играл со мной в прятки, оборачиваясь то одной своей стороной, то изнанкой.

– Двумя глазами лучше. Но левый по-прежнему колет изнутри, – напомнил я доктору и Светке.

– Давайте делать КТ, – решительно сказал Август.

– Давайте, – поддержала Светка.

– Давайте, – согласился я.

И вот меня прогнали через трубу КТ, а потом мы со Светкой сидели в пустом коридоре, дожидаясь результатов.

Наконец Август позвал нас опять в кабинет. Мы вошли и сели на свои места.

– Ну что, доктор? – нетерпеливо спросила Светка.

Август держал паузу. Я начал нервничать, хотя вида и не показывал.

– Прям даже и не знаю, как вам сказать, – смущенно начал Август.

– У Артема кровоизлияние? – вскрикнула Светка.

– Да нет. Хотя трещина в черепной коробке есть, но это не проблема, это заживет, – отмахнулся Август.

– У него рак? – в ужасе прошептала Светка.

– Нет, собака! – многозначительно объявил диагноз Август Степанович.

– В каком смысле? – не понял я.