Собачьи годы

В меню ничего особенного: шницель по-венски, грудинка говяжья с хреном, мозги телячьи на тостах, говяжий язык в мадере, почки бараньи в горящем коньяке, есть даже банальная свиная ножка и совсем уж заурядные цыплята с картофелем фри. Что заслуживает особого упоминания, так это сервировка: Матерн и Завацкие управляются с телячьей ножкой при помощи стерилизованного набора скальпелей и прочих патолого-анатомических инструментов; по ободку всех тарелок деликатно пробегает надпись: «Медицинская академия, отдел аутопсии»; пиво, обыкновенное «дюссельское», пенится в колбах Эрленмейера; но уж кроме этого – никаких крайностей. Хозяин любого дюссельдорфского ресторана средней руки, равно как и представители современного дюссельдорфского «большого стиля», вроде уже помянутого киношного Маттнера, вкупе со своими дизайнерами-оформителями нагородили бы черт-те чего – например, включали бы фонограмму шумов настоящей операции: тягучий, как жвачка, счет от одного до десяти или дальше, пока наркоз не подействует, негромкие, но решительные приказы хирурга, позвякивание металла о металл, а вот и пила вступила и еще что-то зудит на одной ноте, и ритмичный стук, как насос, только все медленнее, потом снова быстрей, приказы все короче, злей, и сердце, сердце… Ничего похожего. Нет даже приглушенной и ненавязчивой легкой музыки, что заполняла бы тишину под сводами «Морга». Тихо полязгивают скальпели, орудуя над мясными блюдами. Размеренно и спокойно ведутся беседы за всеми столиками. Впрочем, они хоть и укрыты камчатными скатертями, но все же не столики, а опять-таки самые что ни на есть доподлинные операционные столы на колесиках, продолговатые, раздвижные и вариабельные, – зато горят над ними не беспощадно-яркие операционные светильники, нет: вполне старомодные, уютные, конечно же бидермайеровские, абажуры заботливо укрывают каждый стол шатром своего мягкого, теплого, интимного света. И гости тоже не какие-то медики в штатском, то бишь без халатов, а скорее, как вот Завацкие с Матерном, нынешние деловые люди со своими друзьями-приятелями, изредка депутаты ландтага, иной раз даже и иностранцы, из тех, которым надо показать что-то особенное, и уж совсем редко – молодые пары; нет, в основной своей массе это солидная публика, которая решила в свое удовольствие провести вечер; ибо «Морг» – вначале, по задумке, он и вовсе должен был называться «Мертвецкая» – заведение отнюдь не дешевое и к тому же полное соблазнов. Так, у стойки бара здесь восседают не привычные девицы, призванные оживлять денежный оборот заведения, нет, никакой дешевой игры на низменных страстишках и моральных запретах – у стойки молодые люди, корректно одетые, строгие, подтянутые; это одаренные врачи-ассистенты, готовые здесь же, за бокалом шампанского, если не поставить окончательный диагноз, то вполне квалифицированно и на доступном уровне поболтать об интересующем вас предмете. Иному гостю – особенно если у кого слишком уж добренький домашний доктор – именно тут впервые доводилось осознать, что болезнь его называется так-то и так-то, допустим атеросклероз. Отложение жироподобного вещества, то бишь холестерина, повлекло за собой отвердение стенок кровеносных сосудов. Дружелюбно, но без всякого запанибратства, столь принятого в разговорах у стойки, молодой специалист, служащий ресторана «Морг», предупредит гостя о возможных последствиях заболевания, как то: об инфаркте или инсульте, чтобы незамедлительно взмахом руки подозвать одного из сидящих тут же, неподалеку, и тоже с бокалом, коллег, эксперта в области обмена веществ, биохимика, который – и все это по-прежнему за шампанским – расскажет посетителю о животных и растительных жирах.

– Кстати, именно поэтому, можете не сомневаться, в нашем ресторане используются только те жиры, кислоты которых понижают уровень холестерина: телячьи мозги на тостах, например, приготовлены на чистом кукурузном масле. Кроме того, мы жарим еще на подсолнечном масле и даже на китовом жиру, но на сале и сливочном масле – никогда.

Матерна в последнее время беспокоят камни в почках, поэтому Завацкие, особенно Инга, всячески уговаривают его подойти к стойке и подсесть к одному из этих, как Инга их называет, «медицинских жиголо». Но поскольку идти через весь зал, как сквозь строй, Матерн не решается, Завацкий вальяжным взмахом руки подзывает к столику одного из молодых людей, отрекомендовавшегося урологом. Едва заслышав о камнях в почках, тот немедленно и настоятельно советует заказать для Матерна порцию сока из двух выжатых лимонов.

– Видите ли, еще совсем недавно выход даже маленьких камней после длительного курса лечения считался большим успехом; однако наша лимонная терапия дает гораздо больший эффект при в общем-то не столь больших затратах. Мы эти камни, правда только так называемые ураты, просто растворяем: через два месяца анализ мочи у наших клиентов, как правило, уже в пределах нормы. К сожалению, при одном условии: увы, да – категорический отказ от алкоголя.