Собачьи годы

Но сколь бы упорно ни скрывались от лучей славы истинные заказчики и исполнители этого преступления, факт остается фактом: несмотря на усилия организации Гелена[395] и тройной кордон охраны, неизвестным злоумышленникам удалось в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июня пятьдесят третьего года похитить мельника Антона Матерна, постоянно проживавшего в заброшенной мельнице в Ново-Никельсвальде. Кроме самого мельника, утром шестнадцатого июня в помещении вышеозначенной ветряной мельницы недоставало следующих предметов: в мешочном чулане — окантованной и застекленной фотографии бывшего Президента Рейха фон Гинденбурга, а также радиоприемника фирмы Грундиг. В закроме — пяти годовых подшивок популярного радиожурнала «Слушай!», двух волнистых попугайчиков вкупе с клеткой и десятикилограммового мешочка пшеничной муки, хранившегося в стальном сейфе, который злоумышленники — судя по всему, их было несколько — сумели вскрыть без применения силы.

Поскольку, однако, вышеупомянутый десятикилограммовый мешочек был не простым, а содержал в себе мучных червей восточногерманского происхождения, которые в течение ряда лет осуществляли централизованное управление цветом всей западногерманской экономики, так что оная и сегодня, когда конец ее в обозримом будущем исторически предрешен, все еще по инерции продолжает процветать и поддерживать благоприятную конъюнктуру, — утрата мешочка, да еще вкупе с неотъемлемым от него мельником, повергает правящие верхи в панический ужас. Важные господа, которым вплоть до завершения первичного расследования запрещено покидать Ново-Никельсвальде, обсуждая происшедшее то в баре-погребке, то на автостоянке, воскрешают в памяти сопоставимые по масштабу катастрофы немецкой и европейской истории. Уже произнесены слова Канны, Ватерлоо и Сталинград. Чуть ли не как пророчество Кассандры помянута и известная подпись под давней английской карикатурой по случаю отставки Бисмарка: «Лоцман покидает корабль!» А кому такая аналогия кажется еще недостаточно яркой, тот к изречению о Бисмарке добавляет многозначительное словцо из поговорки о крысах: «Лоцман покидает тонущий корабль!»

Широкой общественности, однако, не дано разделить смятение верхов. Ибо хотя никто не отдает распоряжений об информационной блокаде событий в Ново-Никельсвальде, ни одна газета, включая даже скандальную «Бильд», не бьет в набат аршинными заголовками с первых страниц: «Мучные черви покидают Федеративную Республику!» — «Советский налет на командный пункт западногерманской экономики!» — «Звезда Германии закатилась!»

Ни строчки в «Вельт». От Гамбурга до Мюнхена любой мнящий себя газетой листок сообщает только о разворачивающемся восстании строительных рабочих на аллее Сталина в Берлине; однако Ульбрихт, поддержанный лязгом танковых гусениц, остается, тогда как мельник Антон Матерн бесследно и без всякого шума исчезает.

После чего все, кто припеваючи жил и по сю пору не бедствует благодаря его, мельника, просторечным червячным мудростям, все они — Крупп и Флик, Штумм и Штиннес, все, кто и сегодня мчится на всех парусах по выверенному червями курсу, — Банк немецких земель и Бальзенские хлебцы, — после чего все, кто когда-то стоял в очередях у порога заброшенной мельницы, — головные организации и торговые палаты, кредитные конторы и федеральные объединения — после чего все как один червепослушные клиенты разом перестают помнить об этих приемных часах. Отныне во всех торжественных речах при открытиях мостов, спусках со стапелей и прочая, прочая, прочая ни один из них не скажет: «Это процветание нашептано нам мучными червями. Всем, что мы имеем, мы обязаны мельнику и его радеющему об общей пользе заветному мешочку. Да здравствует мельник Антон Матерн!» Вместо этого все эти бывшие рупоры червячной мысли что в ветреную, что в безветренную погоду долдонят — теперь уже как самостоятельные и облеченные властью ораторы — о «немецком трудолюбии». А еще — о «созидательной воле немецкого народа». А еще — о «фениксе из пепла». А еще — о «чудесном возрождении Германии». А первым делом и прежде всего — о «милости Божьей, без которой ничего бы не свершилось».

И лишь одного-единственного человека исчезновение мельника начисто выбило из колеи. Матерн, бывший домоуправитель, ныне безработный, с черным псом на поводке и скрежетом зубовным, мыкается неприкаянный по городам и весям. Всякое благосостояние со временем утрясется. Всякому чуду найдется свое объяснение. И о всяком кризисе нас заблаговременно предупреждали. Было ведь сказано: «Не слушайте червя — червь сам с червоточинкой!»

ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ СТЕРИЛЬНАЯ МАТЕРНИАДА