Собачья работа

Едкий дым заполнил помещение. Воняло так, что защипало в носу и глазах. Вот бес! Ничего ж не видно!

– Есть кто-нибудь? – прохрипела, не разжимая зубов, но все-таки глотнула немного дыма и отчаянно закашлялась. Легкие прямо рвались от удушья и боли. Из глаз лились слезы, от вони внутренности словно узлом завязались. Хуже было только один раз – когда против нас, пехоты, враг выпустил магов с какой-то странной дымовой завесой. Почти треть нашей роты тогда полегла до начала сражения. Люди выкашливали окровавленные куски легких… Жуткое зрелище. А тут что за война?..

Вслепую, протянув руки, сделала еще шаг – и внезапно протез обо что-то зацепился. Я рухнула на пол, упершись руками в…

Бес! От неожиданности глаза чуть не вылезли из орбит.

Старый целитель лежал на боку, протянув одну руку в сторону и поджав под себя другую. Он был мертв – чтобы понять это, достаточно оказалось взглянуть на его белое лицо, распахнутый в беззвучном крике рот, выпученные глаза. Вторую руку он не просто поджал – он еле цеплялся скрюченными пальцами за живот. На темной ткани простого камзола расплывалось черное пятно. Такое же пятно – целую лужу – я заметила вокруг тела.

Легкие рвало от боли. Кружилась голова. Еле-еле, цепляясь трясущимися руками за все подряд, выпрямилась, попыталась осмотреться. Дым и слезы застилали все. Удалось лишь рассмотреть, что многие бутыли, колбы, пробирки были перевернуты, их содержимое выплеснуто на стол, на пол или слито вместе в несколько больших емкостей. Все вещи оказались опрокинуты, перевернуты, сдвинуты с мест. Дымом исходили две большие жаровни, наверное, на угли бросили все порошки, сушеные травы и прочие ингредиенты, какие нашлись. Кто-то очень старался замести следы и разгромить лабораторию.

Еле переставляя ноги, задыхаясь, давясь кашлем, кое-как выползла из помешения. Прикрыла дверь. Доползла до лестницы и присела на нижнюю ступеньку. Из щели сюда все-таки проник дым, и факел чадил и потрескивал. Несмотря на жуткий запах, дышать было намного легче, так что я посидела еще немного, и только потом, когда перестала давиться собственными легкими, поднялась и заковыляла прочь.

С совершенно пустой головой поднялась к покоям Витолда и уже взялась за дверную ручку, чтобы сообщить ему новость о смерти старого целителя. Надо было рассказать о происшедшем остальным, поднять на ноги гайдуков, расспросить слуг (может, кто-то что-то видел или слышал), но не было ни сил, ни желания. Надышалась я этой дряни. Хотелось лечь и закрыть глаза. Но расслабляться было рано – сначала следовало закончить начатое.