Собачий поцелуй (СИ)

— Либо ты сейчас же извинишься перед ним и согласишься на прогулку, либо я забуду о нашем с тобой уговоре и устрою свадьбу прямо в конце этой недели. Ты меня поняла? — Его тон не терпел возражений, так что Оливии пришлось кивнуть, стиснув зубы. — Вот и славно, — кивнул в ответ Кристиан, чуть улыбнувшись. Он вернулся к тяжёлому томику, нацепил очки и продолжил читать, как ни в чём не бывало.

А вот у Оливии настроение читать полностью пропало, и Розье с досадой захлопнула книгу. Она молча отлевитировала её на одну из полок и покинула библиотеку, даже не пожелав отцу спокойной ночи. Его вмешательство всё только портило, и это безумно злило девушку. Раз уж отец решил пожалеть своего будущего зятя, значит, у неё не остаётся выбора, кроме как подчиниться, а подчиняться она ненавидела всей душой.

Розье добрела до своей комнаты, всю дорогу бормоча себе под нос проклятья. Она с раздражением хлопнула дверью, потом протопала к столу и с остервенением дёрнула за ручку ящика, от чего тот едва не вылетел целиком. Вытащив чистый пергамент и перо с чернилами, девушка плюхнулась на стул и принялась писать послание Рэнделлу Эйвери, то и дело сдувая с лица мешающие прядки, грозящие довести её до белого каления.

Когда она закончила, то сразу же запечатала пергамент в конверт и быстрым шагом направилась в кабинет отца. Ей было всё равно на то, что её письмо выглядело просто ужасно — в коротком послании, что должно было послужить извинением, так и сквозила грубость, хоть и искусно прикрытая вычурной вежливостью. Там было по меньшей мере три кляксы, два зачёркивания и одно очень агрессивное зачёркивание, в результате которого острый кончик пера проделал в бумаге дырку. Отправлять такое было бы верхом неприличия, но именно это Оливия и собиралась сделать. Отец ведь не сказал, что она должна быть аккуратной.

В кабинете ей пришлось зажечь свечу и растопить фиолетовый воск, чтобы запечатать конверт и поставить фамильную печать (Оливия так вдавила тяжёлую серебряную статуэтку в конверт, что витиеватая буква Р получилась смазанной и уродливой). Девушка вышла на балкончик, где обитал филин Эркюль, и привязала письмо к его лапке.

— Отнеси это Эйвери младшему, пожалуйста, — обратилась она к птице, и та громко ухнула в ответ. — И знаешь, Эр, я совсем не буду возражать, если ты откусишь ему палец.

Филин ещё раз протяжно ухнул, будто издав странный смешок, после чего нырнул в тёмное небо. Было ещё не слишком поздно для почты, хотя Оливия предпочла бы послать своему жениху весточку глубокой ночью, просто чтобы нагло разбудить его и вывести из себя. Девушка вернулась в комнату, продолжая тихо злиться на весь мир: на отца, на Рэнделла, на Сириуса… Последний вообще с уверенностью возглавил её личный список людей, которым ей хотелось оторвать голову.

Оливия теперь делилась своими переживаниями с Нарциссой, и та, как могла, успокаивала её, но это не работало. Цисси убеждала Оливию написать письмо ещё раз, предлагала связаться с кем-нибудь из его друзей (чьих адресов Розье тоже не знала). Она даже хотела отправиться прямиком в дом дяди Альфарда, куда Нарцисса могла бы беспрепятственно войти по праву крови, но Оливия от всего отказалась. Она была уверена, что с Сириусом всё в полном порядке — иначе слухи среди его родни разнеслись бы со скоростью света, но Нарцисса не слышала ни о чём таком. А значит, Блэк просто решил её забыть.

В моменты отчаяния, в последнее время накатывающее на Оливию всё чаще и чаще, она начинала даже представлять, что в конечном итоге она никуда не сбежит и в самом деле выйдет замуж за Эйвери. Лёжа в постели и разглядывая звёздное небо в окне, девушка думала. Может, ей действительно стоит дать ему хотя бы один шанс? Хотя бы просто поговорить с ним как с человеком, а не противиться и упираться просто потому, что она так привыкла.

Оливия дала согласие на прогулку, следуя указу отца, и собиралась всё обязательно испортить, вести себя отвратительно и всячески изводить жениха, но теперь, остыв от гнева и утонув в тягучей меланхолии, девушка была не уверена, как ей стоит поступить.

***

Раскидистые дубы создавали чудесную тень, спасая от знойного полуденного солнца всякого, кто забредал на эту аллею. Парк вековых деревьев-великанов считался одним из лучших мест отдыха во всей магической Британии. Легенды гласили, что их посадил сам Мерлин, но на самом деле никто точно не знал, кто и когда сделал это. Кажется, дубы просто были здесь всегда. Густая зелень протяжно шелестела, будто переговариваясь с тёплым летним ветерком, тут и там сновали маленькие серые воробьи, громко чирикая.

Оливия не спеша прогуливалась рядом с молодым человеком, между ними было столько места, что там поместилось бы ещё по меньшей мере двое. Девушка могла бы наслаждаться этим чудесным местом, но чувствовала себя крайне неловко, в уме считая минуты, тянувшиеся бесконечно долго. Долговязый парень с волосами цвета кофе с молоком и неприметными чертами лица плёлся, уставившись себе под ноги, и молчал. Тишина давила.