Собачий поцелуй (СИ)

Петтигрю подхватил Джеймса с другой стороны, они подошли к Оливии, и она сменила Блэка, закидывая руку бессознательного парня на себя, тут же пригибаясь под его весом. Тело Поттера обмякло в их руках, голова безвольно свесилась к груди, перекатываясь из стороны в сторону от движений Оливии и Питера. Это будет нелёгкий путь. Её собственная голова всё ещё очень болела в районе затылка, но хуже этого был только поток мыслей. Сириус сказал, что сейчас пойдёт за Лунатиком. Значит ли это, что тот оборотень…

— Отведите его к Помфри и пришлите кого-нибудь на помощь. Лучше сразу Дамблдора, — приказал Блэк. — Мы поговорим позже, — бросил он Оливии, а потом обернулся собакой и умчался туда, куда до этого убежал волк.

Сперва они шли молча. Несли этот тяжёлый груз в виде Поттера на своих плечах, пыхтели, старались не замедлять шаг и не врезаться в низкие ветки. Оливия позабыла про холод, царивший сегодня ночью. Волосы липли к её щекам, спина под шерстяной мантией взмокла. Временами Розье казалось, что Петтигрю хитрит и ослабляет хватку, скидывая почти весь вес Джеймса на неё, а сам в эти моменты отдыхает. До замка было ещё так далеко…

Они больше не слышали ни волчьего воя, ни каких-либо других звуков. Лес будто притаился, затих, прислушиваясь и наблюдая за теми, кто так беспечно прогуливался вдоль его края в темноте. Луна снова скрылась за облаками и больше не появлялась; ветер прекратился, так что теперь всё замерло, обездвиженное. Вскоре Пит и Оливия ступили на каменную дорожку, деревья сменились жилыми постройками, и оба они были счастливы вновь оказаться рядом с цивилизацией. Не сговариваясь, они привалили Джеймса к ближайшей стене, чтобы немного перевести дух.

— Так что ты тут делала? — спросил вдруг Питер. Он весь запыхался и покраснел, голос его звучал тихо, в нём всё ещё сквозила нервозность.

— Гуляла, — саркастически отозвалась Оливия. — А вот что здесь делали вы — это очень интересный вопрос.

Они снова как по команде подхватили Поттера и двинулись вперёд, к магазинчику Сладкого Королевства. Пит долго не отвечал, и Оливия решила, что он вообще не собирается этого делать, но потом он заговорил. Она вся обратилась в слух.

— Ты, наверное, уже и так поняла, что мы все — анимаги, — сбивчиво произнёс Петтигрю, задыхаясь от быстрой ходьбы. — Ну, кроме Лунатика.

Оливия кивнула, а потом поняла, что он этого не увидел, и подтвердила вслух.

— Сириус обращается в чёрного пса, Джеймс — в благородного оленя, — перечислила она. — А ты? Я совсем тебя не заметила.

— В этом-то и весь смысл, — радостно усмехнулся Пит. — Я становлюсь крысой! Маленькой и неприметной. Очень удобно в некоторых случаях.

Оливия нахмурилась, пытаясь сдуть надоедливую прядь волос со лба, но та стала влажной от пота и прилипла. Розье на секунду отняла руку от тела Джеймса и смахнула волосы назад (она придерживала парня обеими руками, едва справляясь с такой ношей). Ещё немного, и они оказались перед лавкой со сладостями. С большим облегчением Оливия опустила Поттера на землю и вскрыла дверной замок при помощи простенькой Алохоморы. Звон колокольчика показался оглушительно громким в тишине помещения.

Протащив Джеймса внутрь, они кое-как спустились в подвал, а оттуда — в тоннель. Захлопывая за собой крышку люка, Оливия подумала: как там Сириус? Один посреди тёмного леса гнался за оборотнем, чтобы вернуть его обратно. Это звучало как искусная попытка самоубийства, но, наверное, Блэк знает, что делает. По крайней мере, Розье хотелось в это верить.

— Зачем вам это? — спросила девушка, возобновляя разговор. — Анимагия — очень сложная вещь. Не каждый волшебник осмелится ей овладеть.

— Но мы смогли, — горделиво ответил Петтигрю. Кажется, его паника осталась где-то там, за пределами этого тоннеля. Здесь его настроение было чуть ли не весёлым. — Это была идея Сириуса. Или Джеймса, не помню точно. Нам надо было что-то делать с Лунатиком, как-то ему помочь, ну и вот. Оборотни ведь не нападают на животных, это показалось нам единственным возможным вариантом.

Оливия хмыкнула, поражаясь логике мальчишек. Единственный возможный вариант — освоить сложнейшее искусство трансфигурации на уровне, доступном не всякому взрослому волшебнику, не то что мелюзге вроде них. Сколько им тогда было? Лет тринадцать? Новость же о том, что всё это время Оливия общалась с оборотнем, пугала её до чёртиков. Поэтому она решительно отбрасывала все свои мысли на этот счёт в сторону, будто в этом не было ничего такого. Притворись, что всё нормально, и, возможно, твой мозг сам в это поверит.

— Как давно Ремус… Как давно он болеет? — спросила Оливия, стараясь держать голосовые связки под контролем, не позволяя голосу дрожать.

— Ну… — замялся Пит. Его глаза пристально следили за голубым лучом под его ногами. Он решался, стоит ли рассказывать всё Розье, или предоставить это другим, если те вообще сочтут нужным доверить ей эту информацию. Но потом всё-таки сказал: — С ним это с детства.