Собачий поцелуй (СИ)

Чекните ссылочки в шапке работы на замечательную обложку и трейлер к этому фф, созданные лучшей бетой в мире — __.Тасу.__ :)

В спальне гриффиндорцев-шестикурсников сегодняшним вечером было особенно уютно: мягкий голубоватый свет, наколдованный Джеймсом, парил под сводами каменного потолка, создавая множество теней на лицах парней, лениво развалившихся на своих кроватях. На улице протяжно завывал ветер, заставляя стёкла в длинных окнах дребезжать, но огонь в камине отлично прогрел помещение, так что ребята могли не укрываться тёплыми пледами — они давно были отброшены в сторону за ненадобностью.

Сегодня был один из тех редких дней, когда мародёры после ужина не собирались в очередной раз бродить по замку в поисках приключений, а просто спокойно отдыхали в своей комнате. Конец февраля всегда был таким — выматывающим, вгоняющим в депрессию, когда все уже слишком устали от зимы и холода, а весна всё никак не спешила сменить свою суровую сестру и подарить людям тепло и солнце. К тому же, близившееся открытие квиддичного сезона всегда оставляло Поттера без сил, а, как известно, если один из мародёров был не в строю — остальные не могли развлекаться без него.

Ремус полулежал, облокотившись на подушку, и что-то читал, напрягая зрение в потёмках, подсвечивая себе Люмосом. Питер и Джеймс играли в морской бой (этой магловской забаве когда-то давно весь факультет обучил Сэм Доусон — маглорождённый, учившийся теперь на последнем курсе), расчертив на бумаге свои флотилии и старясь не слишком шуметь, чтобы не получить нагоняй от Люпина. Сириус же вполуха слушал тихие номера клеток и комментарии товарищей, вроде «ранил» или «убил», рассматривая карту.

Раньше он пользовался ей только вместе с друзьями, когда они пробирались из замка к Гремучей Иве раз в месяц или когда бегали за пирожными на кухню после отбоя. И Блэк никогда не мог понять той одержимости, с которой Джеймс вечно пялился в схему Хогвартса, выискивая глазами свою Лили. Теперь же он и сам пристрастился к этой пагубной привычке, превращаясь в какого-то маньяка. Просто он слишком беспокоился о Розье, а потому каждый вечер проверял её местонахождение в замке. Просто так, для уверенности, что она в порядке.

Оливии не наблюдалось в башне Когтеврана, но пока что было ещё не слишком поздно, и это не напрягало Сириуса. До отбоя оставалось ещё около часа. Блэк заметил, что в последнее время она часто бродила в одиночестве по территории замка, прежде чем подняться в башню своего факультета. С тех пор, как они поцеловались у озера, она избегала его, и он сходил с ума из-за этого, но, послушав советы Люпина и Джеймса, решил не давить на девушку.

Уж опыт Поттера в этом деле мог убедить кого угодно — парень добегался за Лили до такой степени, что она стала игнорировать его, так что теперь Джеймс сбавил свою прыть, оставив её в покое. И это дало определённые плоды, к удивлению многих. Эванс сама стала иногда искать с ним встречи, смотреть на него украдкой, выискивая глазами в толпе. Видимо, за годы слишком привыкшая к нескончаемому вниманию с его стороны, она не смогла принять его отсутствие. Блэк верил, что уже совсем скоро его другу наконец удастся заполучить свою мечту, ускользавшую от него столько времени.

Конечно, их ситуации были совершенно не похожи. Но Сириус был согласен, что давать свободу выбора человеку нужно обязательно. И он знал, как это было важно для Оливии, ведь этой свободы её и так постоянно лишали, даже без его помощи. Потому он не настаивал, не преследовал девушку, видя, как она сторонится его. Не давил. Просто ждал, понимая, почему так происходит. Сириус хорошо помнил их второй день вместе, когда он был в облике пса. Тогда реакция Оливии на брата поразила его до глубины души: всплеск адреналина, хорошо ощутимый собачьим нюхом, чистейший страх, плескавшийся по венам, но в то же время дерзость и прыть. Она боялась Эвана, скорее всего не зря, как догадывался Блэк. Ту пощёчину, оставившую красный след на лице Розье, он тоже прекрасно помнил. Будучи чистокровным, он точно знал, что это было такое — ослушаться отца. Особенно девушке. Закрутить интрижку с кем-то, кто являлся не просто неподходящим — запретным даже — было равнозначно преступлению. А за преступлениями обычно следует наказание…

Сириус не хотел для неё такого, но, Мерлин, как же ему было трудно держаться от Розье на расстоянии. Было почти невыносимо видеть её в другом конце Большого Зала, бледную и напуганную, совсем не похожую на обычную себя. Сидеть с ней в одном кабинете, с лёгкостью игнорируя бубнёж профессора Бинса, не отрывать взгляд от её сосредоточенного профиля. Но она всё равно умудрялась дарить ему мимолётные улыбки, когда никто не видел. Пусть и вымученные, но всё же вызывающие трепет в груди Блэка, болезненно сдавливающие его сердце. Он не мог совсем отказаться от неё, поэтому намеренно подсаживался ближе на совместных уроках, касался невзначай, шутил, надеясь, что она расценит это как заботу.