Собака

Не было страха, не было ужаса, ступора. Ничего этого не было. Только одно желание, открыть машину и оторвать эту сумасшедшую от Димы и слезы от бессилия. Я просила его открыть, но он только смотрел на меня, даже не говорил ничего, пока та сумасшедшая наносила удары. В тот момент не могла думать, почему Дима не сопротивляется, просто пыталась что-то сделать, чтоб это прекратилось.

Все происходило в какие-то считаные секунды. На соседнее место подъехала машина с двумя мужчинами в ней. Я кинулась к ним, с криками о помощи, даже объяснять не пришлось они и так видели, что происходит. Один из мужчин битой, невесть откуда взявшейся в его машине, выбил стекло. Кажется, они пытались вырвать у нее нож, но так и не смогли этого сделать. Я плохо видела, что происходит, не могла стоять на месте, успела приложить эту дрянь бутылкой по башке, но убить как я хотела, ее конечно не удалось. Я бросилась к Диме, он был еще в себе, но кажется не слышал меня, я просила его разблокировать дверь. А ее вытянули из машины прям через выбитое окно, тогда Дима наконец-то разблокировал дверь и просто выпал. Он был весь в крови, плотно сжимая губы, смотрел на меня, а я не верила, что это все с ним, с нами происходит.

Потом скорая, полиция, сутки в ожидании у операционной, восемнадцать ножевых ранений. Они говорили, что он не жилец. Прям так и говорили, что умрет не сегодня так завтра. Четыре недели в реанимации, на аппарате искусственной вентиляции легких. И еще пять дней в искусственной коме. Тридцать три дня ада на земле. И это все из-за меня!

Опасность миновала на тридцать четвертый день, он выкарабкался. Автопилот отключился, я вошла в режим реального управления собой, но не могла управлять эмоциями. Я заливалась слезами припадая головой к Диминой руке, и не могла их сдерживать. Не могла сдержать не только слез, но и ужаса, что копился во мне все эти страшные тридцать три дня. Хотелось рухнуть на пол и выть от боли и страха. Выпустить их наружу, он жив, он не умрет, и они больше не нужны мне.

— При чем…почему? — Дима едва мог говорить, но я понимала его вопрос.

— Ее поймали. Это девушка маминого лечащего врача. Того самого, которого посадили из-за меня. Это она заказала Сашу, но поняв, что все подстроено не вышла на связь. Она мне мстила, понимаешь? — Дима кивнул, а я продолжила; — Она решила так, что я лишила ее любимого. Месть это мне. Из-за меня все…прости… — я говорила совсем тихо, шепотом, боясь, что выгонят, а я не успею сказать главного.

— Я так люблю тебя. — Дима сжал мою руку, которой я гладила его целую ладонь.

— Прос…простила… — с трудом произнес и потерял сознание.

Врачи вновь выставили меня за дверь. Больше к нему в этот день так и не пустили. Оно и к лучшему, слишком тяжело сейчас было рядом. Молчать невозможно, слова так ранят, уже истерзанные души. Простила…это его простила…Он ведь ждал моего прощения, я простила, но сказать толком не успела. Показать смогла, но понял ли? Дурак бы не понял, а он не дурак, так я думала все это время. Но это простила…что он сомневался еще?! От этих мыслей душа неминуемо рвалась на части.

Анна.

Я вернулась после больницы в ту квартиру, что Дима как оказалось не снял, а купил, еще и оформил на меня. В нее мы перебрались с Диминым отцом, сразу же после того, как случилось нападение. Чтоб быть поближе к больнице, и Анатолий Дмитриевич не мог больше следить за мной. Теперь обе фирмы висели на нем. За мной присматривала Кристина. Не долечившись, выписалась в тот же страшный день и ходила за мной хвостом, боясь, что рожу раньше времени от таких нервов.

Не давала ничего делать, но мне необходимо было чем-то заниматься, чтоб отвлечься от негативных мыслей. А сегодня, чтоб день закончился быстрей, и я могла вновь увидеть Диму. И вот, она там на что-то отвлеклась, а я улизнула в ванну. Быстро набрала в ведро воды не много, чтоб поднять не тяжело было, взяла тряпку и пошла на кухню, мыть полы. Кристина теперь еще и готовку взяла на себя. Научилась готовить не плохо, но кухню откровенно ненавидела. Заходила она туда словно на казнь. Даже было удивительно, что, то, что она готовит, можно было есть или я и ела на автомате, а Олег и Анатолий Дмитриевич просто не хотели обижать ее возможности.

— Ты ненормальная так ползать? Есть же швабра, есть я! — только успела начать, как за спиной моя надзирательница возникла.

— Да, между прочим, это поза кошки, очень полезно так стоять беременным, спина и почки отдыхают. — резонно заметила я, даже не думая останавливаться.

— Вот именно что стоять, а не полы ползать мыть. Еще роди давай мне прям тут! Отдай тряпку! — Кристина выдернула тряпку, и я буквально задохнулась от того, как скрутило низ живота.

— Крис! — крикнула, когда отпустило, все так же стоя на четвереньках.

— Что? — удивленно на меня глянула, по всей видимости думая, что я возмущаюсь за тряпку.

— Ворона ты сраная! Я, я кажется рожаю! — второй приступ боли, настиг меня уже на конце фразы и мне уже совсем не казалось.