Собака

— Упаси бог! Не скучаю я по ней. Не могу перестать думать, что, если бы не она и Саша, этого всего можно было бы избежать. Эту девицу бы поймали давно, не организуй они такую аферу. А главное, не могу понять, для чего? Какие такие проблемы, могли заставить Сашу, пойти на такое? — Анатолий Дмитриевич задавал мне вопрос, на который я уж точно не знала ответа.

— Сама не знаю, но насколько я успела узнать вашего младшего сына, Саша бы не поступил так без веской на то причины. — сама же так не думала уже, говорила это, только чтоб поддержать Диминого отца, на него столько всего разом навалилось.

Правду говорят, маленькие детки— маленькие бедки, большие дети— большие беды.

— Это очень печально Аня. Он не пришел ко мне, к брату с этими вескими причинами. Значит я плохой отец, Дима плохой брат. От недоверия нам, вот что вышло.

— Может не хотел волновать? Мы же всегда все скрываем от самых близких. Нам кажется, что так лучше. Не хотел волновать в этом случае совсем глупо звучит… — как же можно не волновать, разыгрывая свою смерть.

— Да уж. Пожалуй, просто он глуп. В мать пошел видимо, с ней и спелся. — лицо Анатолия Дмитриевича исказилось от этих слов, так, словно он проглотил горькую пилюлю.

Конечно, я и сама думала, о том, что если бы… Каждый день дежуря возле реанимации, молясь чтоб Дима выжил, винила не только себя. Я ведь как ни крути первое звено в этой цепочке, не вступись тогда Саша в борьбу с тем врачом, ничего бы не было. Но если не замечать меня, дальше следовало то, что все произошло из-за Сашиного желания умереть для всех. И сейчас, когда опасность отступила, хотелось верить, что Саша имел веские причины, очень веские для такого поступка. Несмотря ни на что, не могла его обвинять толком. Не он же напал с ножом на Диму. Он столько всего хорошего сделал для меня и моей мамы.

После завтрака мы отправились к Диме в больницу. Приехали очень вовремя. Дима едва стоявший на ногах, собирался выписываться, стоя у поста медсестры, требовал вернуть ему его одежду. Хотела бросится к Диме, но его отец шепнул мне идти в палату.

— Емельянов! Вы с ума сошли?! Вы стоите еле-еле! Сейчас же вернитесь в палату пока не грохнулись, я вас не подниму потом. — красная как вареный рак медсестра, метала в Диму молнии своим взглядом.

Видимо на случай, если ее слова на него не подействуют.

— Сынок! Ты чего удумал то? Ну ка, в палату живо! — Анатолий Дмитриевич подставил под здоровую Димину руку плечо и медленно повел его обратно.

— Слава богу! Я уже думала санитаров вызывать придется. — выдохнула нам в след медсестра, даже не сказав ни слова против посещения, которого ежедневно приходилось долго выпрашивать.

Я обогнала Диму с отцом, на подобии приманки быстренько юркнула в палату. Теперь он точно вернется на место. Села сразу на край кровати, на которую только спустя минут десять приземлился Дима, с трудом и с большой помощью отца.

— Привет. — улыбнулась ему и сразу же приложила его левую руку к животу, не дожидаясь пока он сам надумает, а правая рука была обездвижена специальной повязкой.

Сначала приветствия, потом отчитаю его за попытку побега. Дочка отреагировала как надо. Поздоровалась с папой пинками, радуя его. Он улыбнулся, еще сильней прижимая руку.

— Вы тут тогда пообщайтесь, я врача найду. — Анатолий Дмитриевич хотел выйти, но Дима его остановил.

— Пап, скажи ему чтоб выписывал, я здоров. — с нажимом произнес он.

— И слышать ничего не хочу! — от злости, аж вена вздулась на его лбу.

Я впервые видела таким Диминого отца, оказывается и он умеет злиться.

— Подумаешь пара шрамов, нормально все. — Дима не сдавался, но взгляд с отца перевел на мой живот, продолжая греть его своей огромной ладонью.

— Пара шрамов? Так ты врача своего, лечащего на досуге, спроси, что там под этими шрамами теперь. Все! Я все сказал! Из больницы выйдешь, когда врач тебя выпишет. Хотя бы Аню не нервируй мне и так вчера чуть не разродилась. — на эмоциях сдал меня с потрохами и вышел, хлопнув дверью.

— Ложные схватки! — успела оправдаться, до того, как Дима тревожно на меня посмотрел.

— Ложные? — удивленно переспросил, а сам неожиданно уткнулся носом в мою шею, шумно вдохнув и выдохнув, обдав ее горячим дыханием.

— Угу. Ну и что ты наделал? Смотри, я теперь как гусь ощипанный, обмурашил меня всю. — со смехом продемонстрировала ему руку, покрытую крупными, мурашками.

— Ты моя то! — Дима прижал меня к себе, я обняла его в ответ.

Раньше сжала бы его крепко, на сколько сил хватит. Сейчас лишь аккуратно, жалея, что не сделала этого раньше. Сразу слезы покатились, от одной лишь секундной мысли, что этого могло уже никогда не случиться.

Дима каким-то чудом понял, что я плачу, хотя я не издала ни звука. Слезы от осознания возможной потери, просто молча скатывались по щекам.

— Ну не плач заяц, все же хорошо. Я жив, ну немного не здоров согласен, главное, что ты еще с животиком. И не вздумай с ним расстаться раньше, чем меня выпишет врач и раньше, чем мы с тобой распишемся, поняла? — Дима отстранился, утер мои слезы и смотрел на меня словно ждал согласия или отказа.