Собака Баскервилей. Этюд в багровых тонах (сборник)

К чести читателей и почитателей Конан Дойла, не все после этого от него отвернулись. Многие захотели и попытались понять писателя. «После публикации в 1918 году “Нового откровения”, а в следующем году “Жизненно важного послания” журналистские нападки на Конан Дойла еще более участились. Если его литературный престиж приводил неофитов к вере, он же превращал писателя в естественный объект презрения, изливаемого прессой на его детище – спиритическое движение. В еженедельной литературной колонке лондонского “Санди экспресс” Джеймс Дуглас дал, кажется, самую честную, хотя и довольно предвзятую оценку новым взглядам Конан Дойла, озаглавив ее: “В своем ли уме Конан Дойл?” Дуглас признавался, что испытывал легкое презрение, берясь за одну из парапсихологических книг Конан Дойла, но, читая, несколько засомневался: “В его писаниях много крепкого здравого смысла. В этом здоровом теле здоровый ум”. Дальше он пишет, что талант Конан Дойла – писателя и историка, его прозорливость в таких вещах, как подводная война, нельзя отбросить просто так. “Невозможно согласовать это с утверждением, что его рассуждения о смерти – бред сумасшедшего и ничего больше. Он заслужил право быть выслушанным, и, наверное, несправедливо отказывать ему в этом. Да, в спиритизме море, океаны лжи и глупости, но, возможно, есть и зерно правды”»[11].

Учтем также, что переход Конан Дойла к спиритуализму произошел не в одночасье – раз, и агностик становится мистиком, – что писатель шел к спиритической вере всю жизнь – сомневаясь и ища доказательства. Те, кто пишет о морально сломленном под тяжестью страданий человеке, на старости лет давшем себя увлечь какой-то псевдонаучной галиматьей, забывают или вовсе не знают о том, что самые первые спиритические сеансы, в которых участвовал Конан Дойл, относятся не к периоду Первой мировой войны и не к двадцатому веку вообще, а еще к 1887 году, когда начинающий писатель вместе со своим другом, архитектором Боллом, на протяжении полугода, с января по июль, при помощи опытного медиума вызывали духов, общались с ними, получали от них послания и вели подробные протоколы этих бесед. В записной книжке Конан Дойла в рубрике «Прочесть за ближайший год» в то время появился список книг по спиритуализму – семьдесят четыре наименования, – которые он, как и планировал, не просто прочитал, но тщательнейшим образом проштудировал. Как видим, интерес Конан Дойла к этому вопросу был давним, а подход – вполне научным: за пять лет до первых спиритических опытов молодой врач навсегда порвал с католичеством и объявил себя агностиком, а науку – единственным способом познания мира.

Вера во всесокрушающие познавательные возможности разума всегда неплохо уживалась с непреходящим интересом к потустороннему миру в личности не только Конан Дойла – человека, но и Конан Дойла – писателя. Мистические рассказы в его творчестве чередуются с рассказами и повестями о строгом логике и приверженце здравого смысла Шерлоке Холмсе, и уже в паузе между двумя первыми произведениями о нем, «Этюде в багровых тонах» и «Знаке четырех», обнаруживается опубликованная в 1889 году мистическая повесть «Тайна Клумбера»: «Почти в каждой главе мы сталкиваемся с невероятными проявлениями паранормального: астральные проекции, прозрения, сверхчувственное восприятие и даже превращение материи, описываемое как способность “химическим путем разделять предмет на атомы и вновь сводить к изначальной форме”»[12].

На этом тему «Конан Дойл и спиритуализм» можно завершить, но вы, я же вижу, ждете от меня историю о посмертном явлении писателя своим почитателям и сторонникам. Не стану вас разочаровывать. В тот вечер, 13 июля 1930 года, лондонский концертный зал «Альберт-Холл» собрал, еле вместил, десять тысяч человек. Все они пришли, чтобы из первых рук получить доказательства посмертной жизни: уж кто-кто, а Конан Дойл просто не может не воспользоваться таким случаем и не явиться с того света своим приверженцам, чтобы окончательно рассеять их сомнения. Или может?

«Он здесь! Он здесь!» – закричала распорядительница церемонии миссис Робертс, известный медиум, когда напряжение от ожидания достигло предела и некоторые, самые нетерпеливые, направились к выходу. Затем подошла к вдове и сыновьям Конан Дойла и передала им послание от него. Что именно, никто, кроме семьи писателя, не услышал. Присутствующим оставалось довольствоваться выражением лица леди Конан Дойл и ее сыновей и верить или не верить в то, что миссис Робертс на самом деле общалась с духом писателя. Что же касается самой вдовы, то «до конца дней она отказывалась повторить услышанное и ограничивалась заявлением, что не сомневается в том, что это слова мужа. “Я также твердо уверена в этом, – сказала она корреспонденту в описываемый вечер, – как в том, что сейчас разговариваю с вами”. Все заметили, с каким непритворным волнением она слушала медиума. Лицо ее сияло, взгляд был устремлен в некую точку в конце зала. Потом она смахнула влагу со щеки и отвернулась»[13].