Собака Баскервилей из села Кукуево

Да, блин, мне нравились «десятки». Уже года два, как на них пересели те из моих приятелей, кто занимался коммерцией, а я всё катался на «девятке». Конечно, мне тоже хотелось «десятку». Но стоило ли это того, чтобы связать себя не очень законными отношениями с сомнительной местечковой бизнесменской компанией? Жизненный опыт подсказывал, что сегодняшний хозяин жизни, богач и вершитель судеб, назавтра легко мог оказаться под прессом государства, проиграть конкурентам, или стать жертвой невероятных экономических кульбитов, в одну секунду превращавших в шелуху денежные знаки, ценные бумаги и даже некоторые виды товаров. А вот репутация — это то, что не дешевеет, не устаревает и не портится. «Береги честь смолоду!» — наставлял нас еще со времен школьной программы товарищ классик русской литературы Александр Сергеевич Пушкин. И я был совсем не против поберечь.

— Ладно, Леонид Борисович, я Вас понял. А сейчас, извините, мне необходимо продолжить работу, — я встал, провожая гостя до двери.

Ракшин тоже встал и откланялся.

— Рад был познакомиться, вижу, вы поняли меня. И надеюсь, поняли правильно! — обернувшись уже в дверях, заметил господин посредник.

— Можете не сомневаться, — проявив старание, широко улыбнулся я и прикрыл за Ракшиным дверь.

Где ж этот Зосимыч ходит? Мне жутко хотелось выпить. Тем более что близился пятничный вечер.

На моем пейдежере было уже семнадцать часов тридцать минут, когда, выполняя данное утром обещание, появился Коля Мельников, получил чашку крепкого сладкого чая — Зосимыча всё не было, а пить чай в одиночестве мне не хотелось — и поведал о своих успехах в оперативно-розыскной деятельности. Их, собственно, было немного. Первое — они с Выхиным обсудили ситуацию и решили меня поддержать, во всяком случае, до первых подзатыльников от собственного начальства. Второе — прямо сегодня, чтобы не откладывать в долгий ящик, они принялись за разработку Зятченко. Третье — Зятченко со вчерашнего вечера нет в городе, он отбыл в областной центр и лёг в больницу то ли с сердцем, то ли ещё с чем, установить точно не удалось. Четвёртое — ничего особо интересного в отношении Станислава Петровича не выявлено, с Герасимовым был в отличных отношениях, с другими партнерами по бизнесу тоже, с законом конфликтов не имеет, разве что последнюю неделю ходит понурый и редко появляется на работе, но это, как известно, к делу не пришьёшь. Возникает вопрос — что делать дальше?

— Ну что делать, Коль, за Зятченко мчаться в Самару смысла нет — предъявлять ему пока что нечего, санкцию на арест прокурор не даёт. Подумайте, может быть ещё какие-то источники информации найдутся здесь, в Средневолжске, — ответил я Мельникову, хотя сам уже понимал, что ничего нового мы тут, скорее всего, не разузнаем. Однако очень уж не хотелось опускать руки.

— Ладно, Сергей Егорыч, — оперативник опять не мог определиться, на «ты», или на «вы» ко мне обращаться, — ну, вы тоже пораскиньте мозгами, хоть какую-то версию соорудите нам, придумайте, какую ниточку тянуть.

— Коля, давай, может, будем на «ты»? Всё-таки мы ровесники с тобой, — я улыбнулся и поднял стакан с чаем, как будто произносил тост. Ага, вот и пятничный рефлекс, где же мой Зосимыч?

В школе, где мне довелось учиться, любили говорить: «Вспомни дурака, и он появится». Я вовсе не считал своего соседа по кабинету дураком, но вспомнил вот его, и он появился, это факт. Хотя, если уж подходить строго, я постоянно вспоминал его уже последние два часа, поэтому, пришлось как следует порыться в памяти и отыскать куда более подходящую, традиционную поговорку: «легок на помине». Зосимыч тяжело плюхнул на стол большой полиэтиленовый пакет с ручками, поздоровался с Мельниковым и выразительно посмотрел на меня:

— Пора заканчивать с делами, Серёжа, пятница же, забодай её кальмар!

— Да, мне тоже пора, товарищи. Пока! — поднялся Мельников, пожал нам руки и отбыл из кабинета широким размашистым шагом. Его черные широкие штаны развевались подобно флагу на корме корабля в струе вымпельного ветра, а залихватский чубчик покачивался в такт.

Зосимыч проводил гостя взглядом, потом, бормоча под нос что-то про «ходят тут всякие», принялся разгружать пакет. В пакете оказалось две бутылки портвейна «три семерки», пяток плавленых сырков, шоколадка, большая бутыль минеральной воды, обезжиренная вареная колбаса и буханка хлеба. Мой коллега любовно выложил яства на расстеленную по столу газету, потом открыл сейф, вытащил два пыльных граненых стакана, подул в них и торжественно объявил:

— Прошу к столу, дорогие гости!

— Зосимыч, ты же говорил, что прокурор не приветствует застолья на работе!

— А мы ему не скажем! — по своему обыкновению хитро сощурился мой приятель. — Надо только дверь запереть, чтобы не шлялись тут разные незваные гости. Да ты не напрягайся, наш прокурор давно домой уехал, будет он тебе на работе до шести торчать в пятницу. Он коттедж строит, у него дела!

Я подошел к столу и с сомнением поднял бутылку дешевого вина, пытаясь разглядеть этикетку:

— Это вообще пьют? Может, я схожу, водки куплю нормальной, или пива?