Собака сутулая, или несколько дней из жизни Кассиопеи Кирпичниковой

Это была Польша. Настроена она была весьма серьёзно.

– Фу, Кася! – кричала девочка. – Фу! Не обижай маленьких!

Кася от такого предательства даже опешила. Маленькая хозяйка должна была так запрыгнуть на мелкую шавку и вздуть её как следует.

Полутакса-полуболонка поняла, что ещё не умерла, и быстро убежала восвояси, опять с громким лаем. Польша слезла с Каси и пошла за своими сапожками босиком по грязи. Несмотря на жуткий перелай, заглушавший все остальные звуки деревни, Кася разобрала, что маленькая хозяйка плачет.

Кого можно обижать

– Тебе больно? – тихо, чтобы никто не услышал, спросила Кася, вплотную подойдя к Польше.

– Отстань, – шмыгнула носом Полина.

Кася не понимала, почему девочка плачет, но зато знала, что слёзы солёные, а всё солёное Касе очень нравилось. И она начала слизывать соль с лица Полины.

– Не подлизывайся, – продолжала плакать Польша. – Я думала, ты такая… добрая, ласковая. А ты маленьких обижаешь!

– А больших, значит, обижать можно? – спросила Кася, на минуту оторвавшись от вкусных слёз.

Полина снова шмыгнула носом, но плакать перестала.

– А тебя разве обидели?

– Да, – сказала Кася и снова принялась вылизывать щёки Полины.

– А что она тебе сказала?

– Не скажу.

– Это что-то неприличное?

– Не скажу.

Кася не стала признаваться, что собаки лают без желания обидеть, просто ревнуют прохожих к своему забору.

Иннокентий

Польша кое-как отряхнула носки и снова натянула сапожки.

– Не дёргай меня больше! – предупредила она.

Кася уклончиво промолчала. Как можно обещать то, чего ты в любом случае выполнять не собираешься?

Деревенские собаки вроде успокоились, из-за туч выползло солнце, и у Польши вновь поднялось настроение. Она болтала напропалую о том, что с ней произошло в каком-то непонятном месте под названием «школа». Кася почти ничего не понимала, но у неё сложилось впечатление, что «школа» – это что-то вроде притравочной станции и центра передержки. В любом случае, ей было неинтересно.

Интересно началось, когда они вышли на центральную деревенскую улицу. Если прочие улицы были просто грунтовые, то эта была отсыпана щебёнкой, раза в два шире, и по ней время от времени проезжали, брызгаясь, автомобили.

А ещё им навстречу шёл огромный восточно-европейский овчар, без поводка, но в ошейнике и с поленом в зубах. Увидев Касю, овчар сначала замер, затем завилял хвостом, а потом быстро побежал к ней. Полине показалось, что пёс очень рад их видеть и намерен поиграть.

– О, нет, – Кася стала нервно переступать с лапы на лапу. – Собака сутулая, только не он!

– Что такое? – удивилась Польша. – Ты его знаешь?

– Да. Это Иннокентий.

Где полено?!

Кася мысленно попрощалась с жизнью и приготовилась драться. Но едва овчар приблизился на расстояние прыжка, раздался тонкий старушечий голос:

– Иннокентий! Иннокентий! Ты где?

Овчар резко остановился.

– Иннокентий! Где полено?

Овчар оглянулся назад, и Польша, проследив его взгляд, увидела, что чуть ниже, по чётной стороне улицы, из покосившейся калитки выходит маленькая пухленькая бабушка в стёганном халате, обрезанных валенках и в выцветшей войсковой панаме на голове.

– Иннокентий, вернись!

Иннокентий встал на дыбы, сделал почти солдатский разворот кругом, и побежал к бабушке.

– Какой послушный! – восхитилась Польша.

– Быстро идём отсюда, – шёпотом попросила Кася. – Добром это не кончится.

И сама, не дожидаясь, пока Полина сообразит, потрусила обратно. Но тут бабушка как подпрыгнет!

Мадам

– Мадам! Это же Мадам! – закричала бабушка. – Девочка, откуда у тебя Мадам?!

Полина растерялась. С одной стороны, Кася настаивала на немедленном отступлении, и изо всех сил тянула за собой, рискуя вновь выдернуть Польшу из сапог. С другой стороны, обижать незнакомую бабушку Полине тоже не хотелось. К тому же ей было до чесотки любопытно, про какую это Мадам идёт речь.

Бабушка расторопно подбежала к Полине, но никакого внимания на неё не обратила, а попыталась осмотреть Касю. Поводок был длинный, и Кася не давала себя разглядывать, бегая то влево, то вправо. Бабушка некоторое время металась за ней, но быстро устала, строго посмотрела на Полину и сказала:

– Не стыдно? Возьми собаку на короткий поводок!

Полина нехотя подчинилась. Бабушка поправила на носу очки и бесцеремонно ощупала упирающуюся Касю от головы до хвоста.

– Это Мадам! – заключила бабушка, выпрямившись, и сурово посмотрела на Полину. – Откуда у тебя Мадам?!

– Это не Мадам, а Кася, – ответила Полина. – Папа забрал её из приюта.

– Почему это она Кася?

– Потому что я её так назвала. Видите, у неё на носу…

– Ты не перебивай, когда с тобой старшие разговаривают!

Побег

Полина слегка струсила. Издалека бабушка казалась ей весьма забавной, да и пёс её выглядел, несмотря на размеры, вполне дружелюбным. Но вблизи ничего забавного в бабушке не оказалось.

– Я ей собственноручно кличку дала – Мадам! – сказала бабушка. – Самолично её из приюта домой привезла, накормила, напоила, с Иннокентием познакомила!

– Можно, мы пойдём? – спросила Полина, которой стало совсем страшно.

– Куда это вы пойдёте?!

– Домой…

– Что ты мне врёшь?! Домой она пойдёт!