Почувствовав, что мальчик забеспокоился, пес вскочил на ноги. Киран протянул к нему руку и попытался его успокоить, но элемент неожиданности был потерян. Прежде чем он успел накинуть петлю на шею пса, тот отодвинулся от него так далеко, что он уже не смог бы это сделать.
Киран выронил поводок.
– Прости меня, – сказал он. – Пожалуйста, не уходи. Ничего страшного, если ты не хочешь быть моей собакой. Я просто…
Но пес уже все для себя решил. Оглянувшись на мальчика, он выбрался из потайного хода и убежал.
– Пока, – грустно сказал Киран. – Еще увидимся, ладно?
Глава 13
В этот же вечер, накрывая на стол перед ужином, Рене чувствовала себя окрыленной. Увидев Трэвиса Дила в салоне, она удивилась, когда он пригласил ее выпить кофе, она удивилась еще больше, когда он отвез ее в «Мимесис», она вообще была потрясена, и это потрясение не прошло до сих пор.
С его стороны это было так мило и так неожиданно. Независимо от того, примет ли она предложение Пэт или нет, ее тронуло то великодушие, которое он проявил к человеку, которого едва знал. У нее было такое чувство, будто перед ней вдруг открылись безграничные перспективы. Хотя ей и не удалось съездить за покупками в торговый центр, она ни о чем не жалела, даже если Трэвис в самом деле думает о ней только как о «друге».
Уэндел раскладывал ужин, глядя на нее из-за плиты.
– Чему ты улыбаешься?
Рене попыталась увернуться от правдивого ответа.
– Помнишь, я рассказывала тебе о Дебби, клиентке, которой Саванна сказала не давать мне чаевых? Она заходила в салон и оставила мне рождественскую открытку в конверте, в который было вложено десять долларов.
Уэндел начал накладывать картофельное пюре на блюдо.
– Целых десять долларов? И ты поэтому стала такой смешливой?
Рене пожала плечами, боясь, что если она расскажет ему откровенно, что с ней случилось, волшебство потускнеет. Однако она хорошо знала своего отца. Стоит ему почуять, что что-то произошло, и он не слезет с нее, пока она не выложит ему все.
– В салон приходил Трэвис Дил и попросил, чтобы его подстригла именно я.
– Мужчина в салоне Вайноны. Надо же такому случиться – вот это новость так новость.
Рене открыла холодильник.
– И, чтобы выпить со мною кофе, он отвез меня в потрясающее заведение, которое называется «Мимесис». Там подают кофе и выставляют работы художников.
Уэндел улыбнулся:
– Вот это да.
– Да нет, папа, вовсе не вот это да. Он знал, что у меня высшее образование по специальности «изобразительное искусство», а хозяйка этой кофейни – его подруга. Вот и все.
Она вернулась к обеденному столу и начала разливать молоко. Случилось именно то, чего она боялась – теперь, когда она облекла эту историю в слова, все произошедшее вдруг съежилось и показалось ей мелким и банальным, совсем не похожим на ту сказку, в которую она начала было верить. Хотя Рене и говорила себе, что они с Трэвисом просто друзья, она думала об их встрече как о настоящем свидании. И теперь, смутившись, решила, что ей лучше не заострять внимание на этом эпизоде.
– Мы просто двое взрослых людей, которые выпили по чашечке кофе, – сказала она. – Возможно, я никогда его больше не увижу.
Уэндел посмотрел на нее с сомнением.
– Ну, если ты так считаешь…
– Да, считаю.
– Что ж, хорошо. – Он положил овощи в миску и передал ее ей. – Тогда зови детей. Ужин готов.
Совместный ужин был в семье Ричардсон незыблемой традицией, дающей возможность всем пятерым ее членам рассказать о том, как у каждого из них прошел день, и поделиться новостями независимо от того, хороши они или плохи. Рене помнила эту традицию еще со времен своего детства и считала, что ее стоит хранить – особенно в наши дни, когда все остальное в жизни настолько изменилось. Теперь твоего времени и внимания требовали и компьютеры, и видеоигры, и социальные сети, так что семейные узы, преданные забвению, могли легко ослабнуть. И ей казалось, что она должна обязывать всех членов своей семьи каждый день проводить вместе хотя бы по несколько минут.
Разумеется, это вовсе не означало, что все за столом были с ней согласны и что время, проведенное ими вместе, всегда было безоблачным. Иногда Дилан появлялся за столом лишь затем, чтобы быстро проглотить еду, перед тем как убежать на тренировку или на встречу с тренером, а МакКенна была вечно недовольна тем, что за ужином ей не разрешалось говорить по телефону. А отец Рене и Киран, хотя они редко вели себя грубо, частенько сводили свое участие в разговоре к мычанию и хмыканью, так что Рене порой чувствовала себя как ведущая плохого эстрадного шоу, пытающаяся добиться, чтобы каждый из артистов отработал свой номер как можно лучше. Однако чаще всего во время этих совместных вечеров ей удавалось узнать кое-что важное, и уже хотя бы поэтому она считала, что дело того стоит.