Собаки и демоны

«Эти деньги были собраны для жертв землетрясения Кобэ»,- сказал Ведрон Дрэкулик, менеджер по связям с общественностью австралийского Красного Креста. «Мы не знали, что их  используют по-другому». Едва ли можно было обвинить австралийцев в том, что они не поняли способов, по которым работает система в современной Японии. Социально видные японцы, которые сидят в японском совете Красного Креста и миллионы спонсоров по всей стране, которые поддерживают его, являются искренними в их желании быть филантропами. Они также являются жертвами, поскольку не идут ни в какое сравнение с бюрократами. Ведь те управляют организацией также, как любой другой, запрограммированной на приоритет строительства.

Митсуи Ясуо, чиновник Министерства Строительства, который выступал в поддержку более высоких бюджетов на общественные работы, выразил претензию, что «Япония - все еще развивающаяся страна по сравнению с Западной Европой и Соединенными Штатами». Это открытое признание неуместности Министерства Строительства – невероятно, но достаточно правдивое. Возможно, с единственным исключением - железнодорожной сетью Японии, одной из самых обширных и эффективных в мире. Производство железных дорог - пример политики, которая выросла далеко вне ее оригинальных целей и стала одним из неостанавливаемых резервуаров бюрократического аппарата. Имея высокий приоритет в послевоенные годы, железные дороги обрели собственную жизнь как баррель свинины, любимый политическими деятелями, так что в итоге гигантские новые линии продолжают расширяться по всей стране независимо от экономических затруднений или воздействия на окружающую среду. Как пишет Ричард Ку, главный экономист Научно-исследовательского института Номура: «Хорошие проекты - роскошь. Восстановление - потребность. Не важно, как потрачены деньги. Важно то, что деньги потрачены».

То, что так много денег привело к такому малому числу реальных усовершенствований, является аспектом современного развития Японии, что бросает вызов пониманию. Как безумно бессмысленно разрастаются по ландшафту усовершенствования, в то время как усовершенствования, которые действительно увеличили бы уровень жизни, остаются в будущем: закапывание в землю телефонных линий (вместо столбов, опасных при землетрясениях), строительство линий сточных вод (все еще недостающих одной трети домов Японии), предоставление хороших государственных больниц и образовательных учреждений, дешевое и эффективное путешествие самолётом (японские внутренние авиалинии являются самыми дорогими в мире, а Аэропорт Нарита в Токио демонстрирует такой плохой дизайн и управление, что путешественники недавно поставили его на сороковое место в мире из сорока трех) и водонепроницаемые места хранения отходов. Нельзя не упомянуть массивную программу реконструкции, чтобы исправить худшие ошибки Министерства Строительства – такие как асбест, найденный в почти каждом большом здании в стране. Все же деньги не вкладываются в такие проекты. Они текут в музеи без художественных работ, железные дороги без пассажиров, контейнерные порты без судов, новые здания без арендаторов и аэропорты для редиски. Триллионы долларов, которые влили в строительство в течение прошлых десятилетий, шли не в те места.

Чтобы понять, как безумство памятников может продолжиться с крайней степенью энтузиазма, мы должны обратить взгляд на то, как эти проекты финансируются. Где бюрократы получают свои деньги? Они получают их от Саито или FILP (Fiscal Investment and Loan Program). Саито - второй бюджет Японии, теневой бюджет, посредством которого трастовый фонд Министерства Финансов привлекает огромное число депозитов в почтово-сберегательной системе, чтобы финансировать агентства и программы – практически без парламентского обзора. Саито - частная копилка бюрократии.

Работа Саито примерно такая: правительство предоставляет освобождение от налогов и другие преференциальные режимы почтово-сберегательным счетам, которыми управляют местные почтовые отделения; процент по почтово-сберегательным депозитам на порядок выше, чем в частном секторе. Соблазненные более высокими процентными ставками и удобством банковских операций в почтовых отделениях, японцы помещают все больше своих денег в почтовые сбережения, до такой степени, что к концу двадцатого века они составляют приблизительно одну треть всех банковских вкладов Японии.

Этот огромный бассейн капитала – ценностью в триллионы долларов – передается в распоряжение трастового фонда Министерства финансов. С фондами от почтовых сбережений объединяются пенсионные фонды и другие специальные счета, трастовый фонд, в действительности, становится крупнейшим в мире правительственным банком. Он инвестирует большую часть денег в японские государственные облигации; это помогает объяснить, почему, выплачивая только 1 - 2 процента или меньше в течение 1990-ых годов, они все еще находят покупателей – вернее, одного крупного покупателя, непосредственно правительство, использущее сберегательные депозиты, которыми управляет бюро трастового фонда.