Собеседник

Юра сидит напротив, читает какие-то документы, боится встретиться со мной взглядом. Я тоже молчу, мне нечего сказать ему. А я помню, как мы, ещё будучи молодыми и упертыми, сидели здесь и играли то плохого, то хорошего на тот момент милиционера. Нам было весело ломать, разрушать чьи-то жизни, даже при том, что человек не всегда был виновен. Мы заставляли их признавать вину, убеждали в этом их и судей, дабы поскорее закрыть дело и получить за это надбавку к зарплате. Да, столько говна, к которому привыкаешь и делаешь это на автомате. Но только лишь пока, что-то в корне не меняет твою жизнь.

– У меня плохие новости для тебя. Твоя ДНК обнаружена на тех окурках, что мы изъяли с последнего места преступления. – Он глубоко вздыхает, я вижу, что ему тяжело говорить об этом. – Где ты был прошлой ночью?

Я смотрю на него, вижу печаль в его глазах.

– Я не смогу точно ответить тебе. Знаю одно, что был у той девушки, с которой недавно познакомился. Но после травмы головы у меня случаются провалы. Я был у неё, после уже проснулся дома в своей постели.

Он смотрит на меня, словно разговаривает с психом.

–Ты можешь с ней связаться? Её имя?

Я напрягаю извилины. Имя? Как же ее зовут? Я не помню. Может быть, в телефоне?

– Нужно глянуть в телефоне, там ее номер и имя точно должны быть.

Юра открывает ящик и достаёт мой телефон, он упакован в полиэтилен.

– Наши спецы изучили его и просмотрели всю записную книжку, кого следует, обзвонили. Там нет ни одного нового номера. Что с тобой происходит? Почему ты убил всех этих людей?

Я улыбаюсь. Давление, эффект неожиданности. Прямой вопрос.

– Не стоит считать меня за идиота!

– Да, а тогда расскажи, чем ты занимаешься по ночам? Где бываешь? Мне нужна информация за последние несколько месяцев. Ты даже по голове получил, но из подвала никто не выходил! Патрульный был там. А что насчёт книг! У тебя найдены в квартире схожие книги, что присутствовали в первый же день, когда было найдено первое тело! Семён, я хочу помочь тебе! Опиши хотя бы ту девушку, с которой ты встречаешься!

Я задумываюсь, после чего начинаю описывать её.

– Невысокая, примерно метр шестьдесят пять, стройная шатенка с густыми вьющимися волосами примерно по плечи. Работает в отделе судебной психиатрии по-моему.

Юра снова смотрит на меня, словно на умалишенного.

– И где вы в первые с ней встретились?

– Как-то поздним вечером на набережной.

Юра вновь тяжело выдыхает и, мотая головой, обхватывает ее руками. После встаёт со стула и поворачивается к окну.

– Тебе нужна помощь, Семён. Очень нужна.

– В каком смысле?

– Ты хоть понимаешь, кого ты только что описал?

Я задумываюсь. В моей голове начинают мелькать какие-то фрагменты. Набережная. Моя смена, полицейские мигалки.

– Ты описываешь Татьяну.

– В каком смысле?

– Ты описываешь свою погибшую жену! Идиот! Она утонула в Неве год назад! Она была в положении! И покончила с собой на набережной! Почему ты мне не говорил о том, что у тебя начались проблемы? Я же ведь твой друг!

Он поворачивается ко мне, его глаза воспалены. Что же происходит со мной?..

6

Закрыться в клетке навсегда и не отыскать ни одного из ответов? Это очень просто. Я лучше выберу погибель, чем истошное шатание из угла в угол в камере три на три, каждый день, каждый час и каждую минуту ломая свою голову пытаясь понять, что происходит. Я устал и хочу отдохнуть, но прежде я обязан отыскать ответы на интересующие меня вопросы.

– Ты понимаешь, что тебе грозит? Тебя упекут до конца твоих дней, несмотря на заслуги!

Какие могут быть заслуги? Это всё вымысел. Мы герои только на бумажках, а по жизни просто никто.

Я смотрю на Юру. Вижу дрожь в руках. Мои спокойны. Интересно, почему? Ведь мне периодически приходилось успокаивать ее, держа другой рукой, до тех пор, пока спазм не пройдет.

–Ты просто должен доказать мне сейчас, где ты был в дни, когда были совершены эти убийства!

Я пожимаю плечами. Он отворачивает голову в сторону.

– Нужно давить на твою невменяемость. Мы отправим тебя на психоневрологическое освидетельствование, тебе нужна помощь. Нужно продлить время, иначе тебя заберут на разработку они. А там уже выхода не будет!

Я понимаю, о чем он. Думает, что я повернулся. Скорее всего, он прав, потому что я и сам не знаю, кто я теперь. Почему-то в моей памяти Таня живёт со своим мужем и детьми, жива и здорова. И она никак не похожа на неё, на ту, что я встретил на набережной. А как ее зовут? И где она живёт? Что со мной? Нет, мне нужны ответы и как можно скорее.

– Прости, Юра!

Он поднимает свои глаза. В этот миг я не теряю ни минуты. Резким движением я хватаю его за голову и со всей силы бью лицом о столешницу. Затем ещё раз и ещё для пущей уверенности.

Я чувствую, что его тело обмякло, а на столе растекается лужица крови. Нос, по-видимому, ему придется ремонтировать. Но думаю, что он простит меня за это.

Я обшариваю его карманы. После нахожу ключ от наручников, перевожу взгляд на дверь. За ней стоит один из молодых патрульных, что ждёт момента, чтобы отвести меня в изолятор.