Собеседники на пиру

                      Н. А. Некрасов

                 «Утренняя прогулка»

          Слава богу, стрелять перестали!

          Ни минуты мы нынче не спали,
          И едва ли кто в городе спал:
          Ночью пушечный гром грохотал,
5.       Не до сна! Вся столица молилась,
          Чтоб Нева в берега воротилась,
          И минула большая беда —
          Понемногу сбывает вода.
          Начинается день безобразный —
10.     Мутный, ветреный, темный и грязный.
          Ах, еще бы на мир нам с улыбкой смотреть!
          Мы глядим на него через тусклую сеть,
          Что как слезы струится по окнам домов
          От туманов сырых, от дождей и снегов!
15.     Злость берет, сокрушает хандра,
          Так и просятся слезы из глаз.
          Нет! Я лучше уйду со двора…
          Я ушел — и наткнулся как раз
          На тяжелую сцену. Везли на погост
20.     Чей-то вохрой окрашенный гроб
          Через длинный Исакиев мост.
          Перед гробом не шли ни родные, ни поп,
          Не лежала на нем золотая парча,
          Только, в крышу дощатого гроба стуча,
25.     Прыгал град, да извозчик-палач
          Бил кургузым кнутом спотыкавшихся кляч,
          И вдоль спин побелевших удары кнута
          Полосами ложились. Съезжая с моста,
          Зацепила за дроги коляска, стремглав
30.      C офицером, кричавшим: пошел! проскакав,
           Гроб упал и раскрылся.

                                    «Сердечный ты мой!

          Натерпелся ты горя живой,
          Да пришлося терпеть и по смерти…
          То случился проклятый пожар,
35.     То теперь наскакали вдруг — черти!
          Вот уж подлинно бедный Макар!
          Дом-то, где его тело стояло,
          Загорелся, — забыли о нем, —
          Я схватилась: побились немало,
40.     Да спасли-таки гроб целиком,
          Так опять неудача сегодня!
          Видно, участь его такова…
          Расходилась рука-то Господня,
          Не удержишь!..»

                                    Такие слова

45.      Говорила бездушно и звонко,
          Подбежав к мертвецу впопыхах,
          Провожавшая гроб старушонка,
          В кацавейке, в мужских сапогах.
          «Вишь, проклятые! Ехать им тесно!»
50.     — Кто он был? — я старуху спросил.
          «Кто он был? Да чиновник, известно;
          В департаментах разных служил.
          Петербург ему солон достался:
          В наводненье жену потерял,
55.     Целый век по квартирам таскался
          И четырнадцать раз погорал.
          А уж службой себя как неволил!
          В будни сиднем сидел да писал,
          А по праздникам ноги мозолил —
60.     Всё начальство свое поздравлял.
          Вот и кончилось тем — простудился!
          Звал из Шуи родную сестру,
          Да деньжонок послать поскупился.
          „Так один, говорит, и умру,
65.     Не дождусь… кто меня похоронит?
          Хоть уж ты не оставь, помоги!“
          Страх, бывало, возьмет, как застонет!
          Подари — говорю — сапоги,
          А то, вишь, разошелся дождище!
70.     Неравно в самом деле умрешь,
          В чем пойду проводить на кладбище?
          Закивал головой…» — Ну и что ж?
          «Ну и умер — и больше ни слова:
          Надо места искать у другого!»
75.     — И тебе его будто не жаль? —
          «Что жалеть! нам жалеть недосужно.
          Что жалеть! хоронить теперь нужно.
          Эка, батюшки, страшная даль!
          Эко времечко!.. Господи боже!
80.     Как ни дорого бедному жить,
          Умирать ему вдвое дороже.
          На кладбище-то место купить.
          Да попу, да на гроб, да на свечи…»

          Говоря эти грустные речи,

85.     До кладбища мы скоро дошли
          И покойника в церковь внесли.
          Много их там гуртом отпевалось,
          Было тесно — и трудно дышалось.
          Я ушел по кладбищу гулять;
90.     Там одной незаметной могилы,
          Где уснули великие силы,
          Мне хотелось давно поискать.

          Сделав даром три добрые круга,

          Я у сторожа вздумал спросить.
95.     Имя, званье, все признаки друга
          Он заставил пять раз повторить
          И сказал: «Нет, такого не знаю:
          А пожалуй, примету скажу,
          Как искать: ты ищи его с краю,
100.    Перешедши вон эту межу, —
          И смотри: где кресты — там мещане,
          Офицеры, простые дворяне;
          Над чиновником больше плита,
          Под плитой же бывает учитель,
105.    А где нет ни плиты, ни креста,
          Там, должно быть, и есть сочинитель».
          За совет я спасибо сказал,
          Но могилы в тот день не искал.
          Я старуху знакомую встретил
110.    И покойника с ней хоронил.
          День, по-прежнему, гнил и не светел,
          Вместо града дождем нас мочил.
          Средь могил, по мосткам деревянным,
          Довелось нам долгонько шагать.
115.    Впереди, под навесом туманным,
          Открывалась болотная гладь:
          Ни жилья, ни травы, ни кусточка,
          Все мертво — только ветер свистит.
          Вон виднеется черная точка:
120.    Это сторож. «Скорее!» — кричит.
          По танцующим жердочкам прямо
          Мы направились с гробом туда.
          Наконец, вот и свежая яма,
          И уж в ней по колено вода!
125.    В эту воду мы гроб опустили,
          Жидкой грязью его завалили,
          И конец! Старушонка опять
          Не могла пересилить досады:
          «Ну, дождался, сердечный, отрады!
130.    Что б уж, кажется, с мертвого взять?
          Да Господь, как захочет обидеть,
          Так обидит: вчера погорал.
          А сегодня, изволите видеть,
          Из огня прямо в воду попал!»
135.    Я взглянул на нее — и заметил,
          Что старухе-то жаль бедняка:
          Бровь одну поводило слегка…
          Я немым ей поклоном ответил
          И ушел… Я доволен собой,
140.    Я недаром на улицу вышел:
          Я хандру разогнал — и смешной
          Каламбур на кладбище услышал.
          Подготовленный жизнью самой…