Собеседование

– В восемь-четырнадцать нуль-корабли боевого противника вышли на цель. То есть, нашу столицу. Маскировка системы «RS» подвела их – они стали видимы нам. И, естественно, стерты. Сейчас с нами будет на связи спецкор. Он расскажет подробней.

Картинка сменилась. На ней – умирала гроза, и рождалось поблекшее солнце. На ней – был спецкор с микрофоном. Он строго сказал:

– По последним полученным данным – противник пытался украсть у нас технологию изготовления. Но… – и спецкор сдвинул брови, – попытка была неудачной. Врага обманули. «RS» оказалась…

– …с брачком, – перебил его Макс.

А потом щелкнул пультом, и все прекратилось – телевизор, гроза и спецкор. Оставался эй-ди. Как всегда – только он, распоследнею каплей.

Макс вдохнул его. Все изменилось, все стало изменчиво-зыбким. Исчезла стена. Потолок убежал в высоту. Сквозь паркет на полу прорастали кустистые пальмы, плескалась волна.

Макс сидел в белом, легком, плетеном шезлонге, и в ногах его был раскаленный песок, а в руках – был зеленый мохито. Макс отпил его, сделал глоток, и другой… а потом захрипел, и мохито стал горьким и гадким, и выгрыз его изнутри.

Макс кричал. Макс упал на песок. Солнце жгло сковородкой, и Макс ощущал себя белой, шипящей яичницей.

– Дзынь! – прозвенело стеклом, и тогда Макс очнулся.

Почти. На чуть-чуть. Он лежал на песке и готовился сдохнуть. Над ним стоял Эдвард с будильником.

– Вздумал меня обмануть, – протянул он, и стрелки часов колыхались, как волны. – Ай-ай, как ужасно! Продал мне какую-то левую дрянь… Пять минут, Макс.

И стрелки часов понеслись.

– Негодяй! – просипел ему Макс. – Забирай свою яхту, и виллу, и свои миллионы. Верни мне мою драгоценную жизнь. Я еще не пожил, сколько нужно.

Часы ускорялись. Мохито струилось по жилам.

– Осталось четыре минуты, – сказал ему Эд, – и надежный, проверенный яд доберется до мозга. Зачем ты соврал? – огорченно спросил он, и сделался кислым и желтым.

Совсем как лимон. Макс скривился.

– А я не предатель. Секретов врагам не сдаю, – хрипел он, и небо темнело в глазах. – Иди-ка ты, Эд. И будильник с собой забирай.

Стрелки мчались. В часах оставалось…

– Уже три минуты! – обрадовал Эд. – Хорошо, честный, правильный Макс. Объясни мне, зачем согласился? Зачем взял мои деньги, поехал на виллу и выпил мохито? Зачем?

И лукаво смотрел на часы.

– Потому что я жадный, – сказал ему Макс, и мохито стал острым, как нож, и вонзился в печенку.

И Макс застонал и заплакал, и Эд покачал головой, сожалея.

– Увы, две минуты! – вздохнул он, и чайки взвились над волной, белоснежные, ринулись к солнцу. – Увы. Макс, ты сволочь. Ты скоро подохнешь, и я заберу все, что дал тебе. Вот до чего довела твоя жадность. Признайся, тебя подкупили? – спросил он с мольбой. – Та контора, где ты разработчик – дала тебе больше?

Часы настигали.

– Минута! – прокашлялся Эд. – Остается минута. Макс – ты идиот или гений? Ответь.

И секунды осыпались прахом, и Макс не успел – ни послать его к черту, ни крикнуть. Все сгинуло, съелось, распалось. Все стало мерцающе-черным. Как небо. Как море ночное. Как смерть.

Макс увидел себя в толстом кожаном кресле. Он спал, вскинув голову вверх, и эй-ди разгонялся по жилам, и давал ему долгие сны.

Мягкий, сладкий, надежный эй-ди.

***

Макс заныривал в формулы. И выплывал. И опять погружался. Они были подобны лесам, лабиринту, змее. Точно Эрос и Логос, Омега и Альфа. На белом, как снег, бесконечном экране – текли. Макс очень устал. Макс подумал о пляже, шезлонге, мохито… Потом вспомнил сон. Сон был гадок. Во сне его подло убили. Потом закопали в песок под раскидистой пальмой. И чайки кричали над ним, и шипела волна… А потом он проснулся, пустой и холодный, и встал, и пошел на работу.

Строить формулы.

Нужных веществ.

Разрабатывать.

Надо!

…сказал себе Макс и едва не заплакал от смутной тоски. Он мог бы покончить со всем этим. Сразу, сейчас. Зачеркнуть эту жизнь, как нелепость. Начать все сначала.

Смартфон прогремел, как труба. Трубы Судного дня. Макс с опаской взял трубку.

– Не думай, что сможешь от нас ускользнуть, – угрожающе рявкнул смартфон. – Мы достанем тебя, где угодно. Хоть в бункере. Хоть на Луне. Макс, даю тебе шанс!

И смартфон замолчал со значением.

– Ну чего тебе, Эд?

Макс подумал, что все это скучно. И глупо. И он должен что-то сказать, ну а тот, что в смартфоне – ответить.

– Даю тебе шанс… за «RS»-технологию. Крохотный шанс. Макс, не дай все испортить! – взмолился смартфон. – Знаешь, как меня дрючат сейчас за твои выкрутасы? Макс, ты – сволочь.

Макс выпил воды. И подумал. И мысли его были сонны, долги и тоскливы.

– Ага, знаю. Эд, давай так. Еще двадцать пять миллионов – и я снова в деле, – сказал он и громко зевнул. – Я устал. Очень много работы. Хочу белоснежную яхту, и виллу, и кучу мулаток на ней.

И нырнул с головою в разработки. И они поглотили его, точно сель. И разверзлись рабочие бездны, и Макс падал в них, упоенный, счастливый, и что-то пиликал смартфон, и тогда Макс швырнул его в стенку.

И смартфон замолчал, и в молчанье его было что-то зловещее.