Собибор / Послесловие

Когда те разберутся в происходящем и начнут стрелять, восставшие смогут ответить им встречным огнем. Тем, кто говорит по-русски, надо было обратиться к украинцам с предложением присоединиться к восставшим. Шанс, что вахманы примут сторону восставших, казалось, был. Потом повстанцы должны были прорваться через ворота и сквозь южную часть ограждения, возле жилых помещений эсэсовцев. Предполагалось, что этот район не заминирован.

Акт третий – бегство в леса и присоединение к партизанам.

Секрет

План восстания держали в секрете от всех, но некоторые участники заговора раскрыли его своим близким. Известно, например, что Хаим Энгель рассказал о нем своей будущей жене Сельме.

Правда, судя по воспоминаниям некоторых из тех, кому удалось выжить, число людей, знавших о восстании, было весьма велико. Михаил Лев, с которым мы обсуждали эту тему, иронически заметил, что, если бы об этом знали столько людей, сколько потом рассказывали о своей осведомленности, восстание провалилось бы.

Только строгая конспирация обеспечила победу лагерникам. “Основной успех побега, мне кажется, заключался в том, что в подпольную группу входило только семь человек, – вспоминал годы спустя Печерский. – За два часа до побега знала та часть советских военнопленных, которые должны были уничтожать фашистов, и за одну минуту до побега – весь лагерь”.

Сказал ли Печерский о предстоящем Люке? На этот счет существует противоречивая информация, идущая от него самого. Согласно одним его воспоминаниям, он хотел бы сказать ей о готовящемся восстании, но не мог и впоследствии очень по этому поводу сокрушался (“Я жалею, что не доверился ей и не сказал о побеге”.) По другим – он ее предупредил о восстании и попросил надеть мужскую одежду, чтобы удобнее было пробираться через лес (“Я сообщил ей о побеге за несколько минут”.) По третьим – Печерский ничего не сказал Люке, но она сама что-то почувствовала и за день до восстания дала ему рубашку, которую то ли сама сшила, то ли та осталась у нее от отца-коммуниста. “Она дала мне рубашку и сказала: “Это счастливая рубашка, одень ее прямо сейчас, – и я одел”.

Одно только немного смущает – о рубашке (как и о расколотом пне) нет ни слова в овручской рукописи, написанной Печерским по следам событий. С трудом верится в то, что, явно стремясь придать ей художественный характер, он упустил столь выигрышные, прямо-таки театральные эпизоды. Помните слова Михаила Лева о том, что было в Печерском нечто театральное? Правда, подозрение, не выступила ли рубашка позже в качестве реквизита, может быть и необоснованным, возможно, Печерский просто не мог говорить вскоре после расставания с Люкой и при мысли о ее более чем вероятной гибели.

Судный день

Побег был запланирован на 13 октября, но в последний момент перенесен на следующий день. По просьбам трудящихся. “Мы должны были бежать 13 октября, – вспоминал Печерский, – но в тот день был еврейский праздник Йом Кипур”.

Согласно Талмуду, в этот день Бог выносит свой вердикт, оценивая деятельность человека за весь прошедший год. Узники постились, а вечером по баракам собрались на молитву. Раввина в Собиборе не было, но Леон Фельдгендлер знал службу наизусть и провел молитву как положено. Вероятно, он осознавал, что не всем молящимся пришлась бы по душе мысль о восстании. Иные видели в том, что с ними происходило, руку Всевышнего. Сказано же в книге Хинух (мицва 241): “Пришли испытания – знай, что им способствовал твой грех, так распорядился Всевышний, и не избежать Его мести, ибо не Он – причина зла, а совершенные тобой проступки”. А раз так, надо ли мстить тем, кого Всевышний послал причинить нам боль?

Годы спустя Блатт в разговоре с Ричардом Рашке признался, что он, выходец из религиозной семьи, больше не верит в Бога. “Кто виновен и кто не виновен? – задал он риторический вопрос. – Может быть, Бог? Да, он самый большой виновник того, что случилось”.

“Где был любимый вами Бог?” Вопрос, мучивший многих, процитирован мною в версии Александра Кушнера, ответившего на него так: “Один возможен был бы бог, идущий в газовые печи с детьми, под зло подставив плечи, как старый польский педагог”. Речь идет о Януше Корчаке, в 1942 году отказавшемся от предложенной в последнюю минуту свободы и принявшем смерть в треблинской газовой камере вместе с 200 воспитанниками Варшавского дома сирот.

Была и другая причина, почему восстание было отложено. Утром 13-го в Собибор прибыла группа эсэсовцев из лагеря в Озове – деревушке в 10 километрах от Собибора. Их прибытие именно в этот день было простым совпадением. Они прошли в столовую и напились там, затем удалились в бараки с несколькими молодыми украинскими женщинами, а потом уехали.

14 октября