Собибор / Послесловие

“Я убедительно прошу вас дать необходимые указания соответствующим органам, чтобы мне разрешили выезд в город Хаген ФРГ для дачи показаний на суде, – с этими словами Печерский 24 октября 1965 года обратился к председателю Совета министров СССР Алексею Косыгину. – Я должен, обязан выступить с обвинением против убийц. Факты показывают, что правосудие ФРГ не наказывает бывших убийц, в большинстве случаев пытается их выгородить. В связи с этим мои показания напомнят западногерманским реваншистам не только об их преступлениях, но и о том, что безнаказанно убивать безоружных людей они могли только до тех пор, пока в лагере смерти не появились советские люди”. Несмотря на соблюдение в письме всех советских канонов, ответа на него не последовало. Надо сказать и то, что, хотя история лагеря Собибор стала частью обвинений руководителей рейха на Нюрнбергском процессе (он упомянут в выступлении помощника главного обвинителя от СССР Смирнова), Печерского в качестве свидетеля туда не приглашали.

Со дня приговора Френцель стал обращаться в различные судебные инстанции с просьбой о возобновлении дела. При этом ссылался на некоторую противоречивость показаний свидетелей: узников Собибора на процессах в Хагене, над Эйхманом в Тель-Авиве и над Гомерски во Франкфурте в 1974 году (последнего осудили к пожизненному заключению в 1950 году и в 1972-м освободили). Адвокаты Френцеля внимательно читали опубликованные мемуары выживших собиборовцев и выискивали там разного рода зацепки. Скажем, в Хагене Шмайзнер заявлял, что Френцель обогащался за счет личного имущества заключенных, а в опубликованной после книге “Ад в Собиборе” приписывает это обогащение другому лагерному начальнику. Суд в Хагене, состоявшийся в 1976 году, признал допустимым возобновление дела.

На первый процесс в Хагене свидетели из СССР не приглашались. Судьи посчитали, что они были в лагере всего 22 дня и потому мало что могли рассказать по существу дела. Почти через 20 лет судьи земельного суда Хагена сами приехали в СССР для их допроса, что объясняется еще и тем, что к тому моменту Советским Союзом с ФРГ был заключен договор о правовой помощи.

Легче было бы, конечно, вызвать свидетелей в ФРГ, но, по-видимому, такая возможность советскими властями даже не рассматривалась. Вайспапир рассказывал мне, как в Донецк приехали для его допроса представители западногерманского правосудия. Один из них поинтересовался: “А почему вы не хотите ехать в Германию, чтобы выступать в качестве свидетеля?” Глядя на присутствовавших при этом чекистов, сопровождавших гостей, Вайспапир ответил: “Я не уверен, что вы обеспечите мою безопасность”. У него было своеобразное чувство юмора. Он прекрасно понимал, что никуда его не выпустят.

Как он мне рассказывал, дома у него установили “жучки”, соседа на время их установки попросили уйти из дома. Вайспапир работал тогда заместителем директора ремонтно-механического завода в Артемовске, а подозрения к нему были вызваны вниманием из-за границы к собиборовцам. Ричард Рашке, приезжавший в СССР в 1980 году для сбора материалов о Собиборе, не стал с ним встречаться, послушавшись совета Печерского. Правда, с этим советом вышло недоразумение. Сопровождавший американца Томас Блатт был во время их встреч переводчиком. Уже упоминались его “трудности перевода”. На этот раз Томас неверно перевел совет Печерского: “С Аркадием лучше не встречаться”. Печерский имел в виду внимание к Вайспапиру со стороны КГБ, а Рашке в передаче Блатта понял эти слова как намек на связи с “органами” самого Вайспапира, так и написал в своей книге. На самом же деле Печерский просто опасался за товарища.

Слушания освещала газета “Социалистический Донбасс”, 9–10 апреля 1984 года опубликовавшая материал “Свидетели обвиняют”. Авторы этой статьи читали протокол проходившего в Донецке судебного заседания, из него они поняли, что германские судьи внимательно изучили брошюру Печерского и безуспешно пытались найти противоречия между нею и нынешними показаниями узников. Их, по словам журналистов, не обнаружилось вовсе.

По этому поводу в архиве Лева сохранилось письмо Печерского, где он возмущается “кукольным спектаклем” суда, на котором три дня допрашивали его и Вайцена. Он еще был недоволен тем, что в 1977 году Френцеля “осудили к 15 годам тюремного заключения, но так как 15 лет он уже отсидел, то за 7 лет, которые он отсидел “лишние”, ему выплатили крупную сумму денег. Действительно “мудрое” решение суда из ФРГ”.

На самом деле было так. В 1978 году Френцель был освобожден, в 1980-м опять оказался в тюрьме, после апелляции в 1981 году его снова выпустили. Кассационный процесс, начавшийся в 1982 году и продолжавшийся почти три года, завершился подтверждением приговора к пожизненному заключению. Тем не менее с учетом возраста его освободили от наказания.