Собирай шмотки, мы летим в Швецию (СИ)

…— Ну что ж, у меня есть две новости, как водится: плохая и хорошая. С какой начинать?..

Довольное лицо санитара Хоппера можно было печатать на постере таблеток от депрессии, наши — на пачках лекарств от внезапного недержания, ибо шок и непонимание получились каноничными.

— Не может быть, она же пьёт таблетки?!

— Не может быть, я же пила таблетки!

Вдоволь насладившись произведённым эффектом, санитар манерно откашлялся и продолжил свою мысль.

— Хорошая новость: за исключением мелких травм, мисс Харрис, Вы здоровы, а значит, жить будете. Плохая: похоже, жить Вы будете долго и с этим кретином.

Не дождавшись ответной реакции, мужчина, тихонько посмеиваясь, вышел из машины, оставляя нас вдвоём. Впервые за этот слишком долгий день мы остались наедине, и сейчас просто глупо пялились друг на друга.

— Почему я вообще подумала про беременность? — смущенная своими же догадками, я уставилась куда-то в пол. — Беременность же нельзя определить просто наощупь, что за бредовые страхи?

— Переехали бы в пригород, — задумчиво пробормотал швед, будто продолжая вслух собственную мысль.

— ЧТО?! — выпалила я.

— Что? — со всей возможной невинностью переспросил Нильсен.

В ответ я смогла лишь издать неопределённый звук, похожий не то на нервный смех, не то на вопль раненного животного, и потянулась за своей кофтой. Мозг отчаянно пытался не думать, о чем подумал Александр, когда я подумала, что он сказал, что думает, и что я об этом думаю. Кажется, я запуталась.

Пока я отчаянно пыталась собрать мысли в кучу, мужчина неслышно поднялся со своего места. Фигура Александра выросла передо мной так быстро, что я снова невольно пискнула и дернулась всем телом, непонимающе уставившись на него. Увидев мою реакцию, Нильсен затормозил и затем бережно, словно я была чем-то невероятно хрупким и ценным, едва дотронулся рукой до моего лица.

— Холодно? — его пальцы почти невесомо коснулись ключицы, незамедлительно вызывая цепную реакцию на коже. Я слабо помотала головой, не желая терять вновь обретенное чувство близости.

Оценивающий взгляд мужчины скользил по моему телу, задерживаясь на каждой царапинке, каждом синяке, что обильно украшали фарфоровую кожу. Мягкие пальцы вторили сосредоточенному взгляду, но на лице ни грамма эмоций. Злится? Переживает? Хочет? Я могла только догадываться, хотя способность трезво рассуждать резко притупилась с момента его приближения.

— Сними куртку, — вырвалось из меня. Голос стал хриплым, моментально выдавая ещё не до конца осознаваемые желания.

На удивление в ответ не последовало ни подколов, ни шуточек — только дьявольская ухмылка на слишком красивом лице. Куртка опустилась куда-то на кушетку, сейчас было не до неё. Сейчас было не до чего.

Я не могла остановиться, запретить себе смотреть на чертовски сексуальную картину перед собой. Чёрная водолазка под горло, облегающая подкаченное тело, кожаный ремешок, держащий кобуру — шикарный мужчина в сочетании с оружием, что может быть более возбуждающим?

Только его прикосновения к горящей коже.

— Поцелуй меня, — мои пальцы сами нырнули под ремень, подцепляя его край и притягивая бедра мужчины к себе.

Медленно. Чертовски медленно ладони Александра опустились по обе стороны от моих бёдер, я ощутила его дыхание на себе. Аромат пороха, парфюма, крови — всё смешалось во взрывоопасный коктейль.

— Пожалуйста, — прошептала я уже в его губы. Короткая усмешка перед тем, как меня накрыло обжигающей волной океана по имени Александр.

Властный, жадный, напористый. Александр ворвался в мой рот, не считаясь с необходимостью дышать, да и я сейчас вряд ли бы вспомнила, что такое воздух. Тёплые ладони надавили на поясницу, вжимая меня в корпус мужчины, вырывая первый короткий стон. Я инстинктивно обвила бедра Нильсена ногами — новый стон, уже обоюдный.

— Неужели, он меня трахнет прямо в этой машине скорой помощи?

— Неужели мы трахнемся прямо в машине скорой помощи?

— К черту! Хочу его!

— Фан! Хочу её!

Кобура вместе с пистолетом полетела на пол, тонкие пальцы забрались под мужскую водолазку, очерчивая каждый кубик, неумолимо приближаясь к самому напряжённому участку. Жадные губы мужчины, вдоволь насладившись игрой с моим языком, опустились ниже, оставляя влажные дорожки на шее и груди.

— Только не говори, что это пистолет в кармане упирается мне в бедро, — я хищно улыбнулась, легко царапая ткань ширинки.

— Ещё пара минут и тебе уже будет не до глупых шуточек, каттен, — бархатный голос, низкий, почти угрожающий.

— Много болтаешь, — я резко притянула его за шею, утягивая в новый поцелуй, но швед не растерялся под моим напором, отвечая с утроенной страстью на каждое касание.

Лёгким движением его ладони подхватили меня под колени, заставляя плотнее обвить его ногами и приподнять собственные бедра над кушеткой. Теперь его «оружие» упиралось прямо мне в пах, и я больше не могла сдержать жалобных стонов.

Я откинула голову назад, отдаваясь полностью в плен его губ и рук, но тут же замерла, ощутив резкий порыв морозного воздуха, резанувшего по пылающей коже. Александр лениво оторвался от моей шеи, поворачиваясь к выходу.