Собирая себя по осколкам

Я уже и забыла, что мы разговариваем, и уставилась на телефон, который я положила на стол и он видел, как Максим тыкал в меня пальцем и махал руками.

— Он что еще и нерусский? — ошарашенно произнес Максим и стал как припадочный смеяться.

— Извини, я перезвоню позже. — произнесла виновато Давиду и отключила звонок.

Я повернулась к Максу и встала из-за стола.

— Максим, мне кажется. — судорожно дыша от негодования произнесла. — Нет, я знаю, что ты совсем охренел уже.

— И что? — вызывающе произнес он, перестав смеяться. — Только такая дура как ты могла начать общаться с иностранцем. — подходя ближе ко мне и поднял руку, чтобы заправить прядь моих волос за ухо.

— Не смей! — стукнула я его по рукам.

— Ух-ты, у Веры прорезались зубки. — насмешливо произнес он. — Что думаешь, ты ему серьёзно нужна?

Я хотела испепелить его взглядом, сжимая кулаки, что ногти впивались в ладони, причиняя боль.

— Ты, кажется, к дочери пришел? — произнесла, отходя от него.

— Естественно. — хмыкнул он. — Не к тебе же. Нужна ты мне.

Я посмотрела на его позу, выражающую высокомерие. И поняла, что на самом деле его задело, что у меня может кто-то быть, вот он и бесится.

— Пока, что не заметно, что ты пришел к Еве. — улыбнулась я, изогнув бровь.

Он, сощурив глаза посмотрел на меня изучающе и потом хмыкнул.

— Хочешь думать, что я пришёл к тебе, думай, мне то какая разница. — в ухмылке произнес, пожимая плечами. — Но я с тобой разговариваю только потому, что я забочусь о Еве.

Я повернулась к нему, опираясь о столешницу кухни. Он выглядел взбешенным, и пытался прицепиться к чему-либо, чтобы как вампир подпитаться моими эмоциями. Нет дорогой, такого удовольствия я тебе не доставлю.

— Ясно. — произнесла я спокойно и потянулась за кружкой и включила чайник.

— Что тебе ясно. — громко произнес он, раздувая ноздри. — Не будешь ты ни с кем. Уясни уже это!

— Я поняла. — споконо произнесла я, смеясь внутри от его реакции.

Он в мгновение подскочил ко мне и схватил за подбородок.

— Не смей, меня трогать. — произнесла, пытаясь убрать его пальцы.

— Вот почему ты подала на развод. — произнес он, смотря внимательно мне в глаза, и крепче сжал мой подбородок. — Не надейся! Даже если ты мне не жена, то с ним не будешь, а то не увидишь больше дочь.

Я перестала вырываться и недоверчиво посмотрела на него.

— Ты не посмеешь. — прошептала я.

Он отошёл от меня, положил руки в карманы, и улыбался, смотря на меня снисходительным взглядом.

— А ты проверь. — и вышел из кухни.

Я стояла не дыша. Мне было страшно. А вдруг и правда сможет забрать у меня Еву? Мой мозг начал лихорадочно работать.

29

На неделе я сбегала подала документы на загранники для себя и дочери. Потом сходила к юристу на консультацию, на которой она мне объяснила, что у меня преимуществ больше и даже если бы он судился со мной, то ребенка бы суд оставил со мной. Во-первых, с матерью оставляют чаще, во-вторых, у меня все имущество своё, а у него съемная квартира, в-третьих, никаких компрометирующих меня событий нет.

После консультации я вышла счастливая, почувствовала будто камень с моей души упал. Но теперь я была зла на него. И ещё заметила за собой такую особенность, что когда меня пугают, то я становлюсь ещё более решительной и активной что ли. Так что могу сказать этому придурку, спасибо, что встряхнул меня. И я вспомнила, что мы с ним теперь каждый сам за себя. Хоть я и думала, что мы сможем быть в хороших отношениях как мать и отец Евы, но видимо не получится.

С Давидом мы тоже обговорили ситуацию, которую он наблюдал, и он был обеспокоен поведением бывшего мужа. А я ему рассказала, что мы разводимся. Аж улыбка появляется, когда вспоминаю его удивленное лицо, когда он у меня спрашивал, почему я ещё замужем. Поэтому долго пришлось объяснять, что мы не живем уже больше полутора лет вместе, и просто было всё равно что есть штамп в паспорте.

Потом пришлось рассказать, что поведение такое у Макса было впервые. Ещё когда я пошутила сказав, что они похожи, Давид сказал, что в них нет сходства. И я в разговоре заметила, что уже не так часто ищу обозначение слова, чтобы разговаривать, но слов 20–30 всё равно не понимаю. И ещё меня смешит, что Давиду приходится говорить медленно, и когда он забывается начинает тараторить, но после того, как видит моё недоумевающее лицо, улыбается и старается говорить медленнее.

Рассказала подружке, которая приехала ко мне с ночевкой из другого города, про Давида. Так она посмеялась и сказала, что эта просто забава иностранца. И я тогда подумала, что хорошо еще что не ляпнула про то, что он певец. И с тех пор зареклась говорить кому-то про него. Знают только мои родители и брат. Но папа со Стасом тоже сомнительно воспринимают мое общение с Давидом. А я живу как живу, пока мне нравится наше общение, я продолжаю общаться. Но конечно же хотелось бы, чтобы было больше живого общения, чем через интернет. Тут уж как есть.

Сейчас я иду на прогулку в парк, где меня ждет Адам, тот парень, что говорил: «Это та Вера?». Мне стало интересно, что говорил Макс про меня по городу и тем более своим друзьям.