Собирайся, мы уезжаем

Как в первый раз мать отвезла ее к бабушке. Марина сидела в прогулочной коляске на улице, и все проходящие мимо соседи давали малышке то абрикос, то сливу, то конфету. Вечером у Марины началась рвота с поносом. Ее выворачивало безостановочно. Мать побежала на телеграф вызывать «Скорую», которая ехала из города – в их деревне даже больницы не было. Когда вернулась – дочь спала. На стуле за столом сидела соседка – старая толстая усатая осетинка и при свете ночника гадала бабушке на бобах – бросала зерна резким движением, долго смотрела. На столе стоял старый эмалированный ковш, в котором плескалась мутноватая жидкость.

– Что это за пойло? – спросила мать, пытаясь отдышаться.

– Не волнуйся, она попила и уснула. Все будет нормально. Иди спать, – сказала соседка. Мать испугалась за дочь еще больше.

– Из чего это? – закричала она.

– Что ты орешь? Ребенка разбудишь. Трава там, успокойся. Хочешь, сама хлебни. Хотя тебе голову надо лечить, а не живот. Иди уже, мешаешь. Не видишь, бобы бросаю? – Соседка даже не повернула головы в ее сторону.

Мать пошла спать. Наутро, когда приехала из города врач, Марина была абсолютно здоровым ребенком, и врач ругалась с матерью по поводу ложного вызова.

Марина этого не помнила. Не могла помнить. И цеплялась за воспоминания. Надеялась однажды услышать что-то про отца, про Николая Ивановича. Она так и не сказала матери, что он подарил ей квартиру.

«Надо бы как-нибудь туда съездить». Каждый день собиралась, но все было не до того.

Когда Танюше исполнилось три месяца, Марина решилась. Оставила дочку свекрови – сказала, что съездит по магазинам. Ей уже не устраивали слежку и не боялись, что Марина выкинет очередное коленце. Марина как-то услышала разговор Никиты со свекровью.

– Я же тебе говорила, родит и успокоится, – говорила свекровь.

– Да, вроде все в порядке, – с облегчением соглашался муж.

Марина поехала в свою квартиру. Открыла дверь, зашла. Все было так, как она оставила, душно, пахло нежилым помещением. Она открыла окно – проветрить и села на диван. На зеркале все так же была прилеплена визитка Максима. Она сорвала бумажку и выбросила. Квартира была чужой, как в тот раз, когда она впервые в нее зашла. Ее настоящая жизнь была в комнате дочери.

Год пролетел быстро. Отношения с Никитой наладились – они практически не виделись. Марина занималась дочкой, Никита уходил рано, приезжал поздно. В выходные Марина уходила с Танечкой в бассейн. Никита уезжал на мероприятие. В один из вечеров Марина сидела перед телевизором. Танечка давно спала. Марина бездумно смотрела в экран. Взгляд упал на журнальный столик с наваленными на нем бумагами Никиты. На стуле висела его домашняя рубашка. Ее вдруг что-то толкнуло. Рубашка была чужая, и комната чужая, и вообще все чужое, кроме Танечки. Марина взяла телефон и набрала номер матери. Они уже созванивались ежедневно. Марина звонила обычно в десять часов, после кормления. Мать брала трубку после первого гудка – ждала звонка.

– Мам, привет. Слушай, я посоветоваться. Как ты считаешь, может, мне на работу выйти? А то я совсем засиделась.

Мать молчала.

– Мам, ты меня слышишь?

– Слышу-слышу. Я все ждала, когда до тебя дойдет. Когда ты начнешь думать самостоятельно.

– Я не поняла, так ты одобряешь или нет?

– Конечно, одобряю. Хочешь, помогу?

– Нет, я сама. Разошлю резюме, позвоню однокурсникам, может, у кого что найдется. Все-таки у меня образование, правда, практики маловато.

– Держи меня в курсе. Няню я тебе найду.

– Вот за это спасибо. Ты лучше в людях разбираешься, – обрадовалась Марина.

Марина достала телефонную книжку и начала с буквы «А». Марина говорила и удивлялась – ее узнавали, были рады слышать, спрашивали, куда пропала и почему, поздравляли с дочкой, договаривались встретиться, обещали помочь и поспрашивать насчет работы. Марина отправила резюме в несколько крупных фирм. И осталась собой довольна.

Когда пришел Никита, Марина не удержалась и все ему рассказала. Никита сделал вид, что не удивился.

– Ну и на что ты рассчитываешь? Тебе пообещали, и ты поверила? Да никому не надо с тобой возиться. Своих дел хватает. А резюме даже читать никто не будет. У тебя же практики – ноль. А в твои годы уже положено иметь багаж за плечами. Ну, попытка не пытка, с другой-то стороны, – закончил он рассуждение.

– Спасибо за поддержку. – Она не обиделась. Просто еще раз поняла, почувствовала, что Никита – чужой.