Собиратель автографов

— Так значит, — Хани неловко хлебнула кофе, и капли полетели вниз, — у нее сегодня операция? И это не опасно, да? Иначе бы ты там точно остался.

Алекс и Хани по очереди убеждали друг друга, что замена кардиостимулятора — обычная, рутинная процедура. Они оба говорили «рутинная процедура», позаимствовав эту фразу из какого-то телешоу. И всецело с этим соглашались («Да», «Конечно», «Не о чем и говорить»).

— Все именно так — я выяснил. Кое-кого порасспрашивал, кое-что мне рассказали. Всегда так делаю. Вообще-то… у меня отец был врачом.

— Да? А чем он сейчас занимается?

— Вертится в своей могиле. Умер.

— О, извини, пожалуйста.

— Так и должно было случиться. Ты там сразу сделала ошибку. Ой… — Тандем поставил на стол свою чашку и потянулся к дымящейся кружке Хани, покрытой охристыми узорами. — В чем дело? Почему она красивее моей?

Хани собрала ложкой пену с поверхности своего кофе и поднесла к его рту:

— Слушай, у тебя не кофе, а не знаю что, только черного цвета. Любишь сам себя лишать удовольствия. Что толку пить эту бурду? Думаешь, выгадал? Ошибаешься. Никакой выгоды тут нет. А вот, попробуй — здесь и шоколад, и кофе мокко, и карамельная крошка. Попробуй, как вкусно, правда? Всего понемножку, взбитые сливки, чуть-чуть кофейного ликера, и ириска на самом верху…

Алекс открыл рот и послушно отведал волшебного напитка.

— Правда вкусно? — спросила Хани. Алекс только беспомощно кивнул. — Видишь, если есть возможность словить кайф, не стоит отказываться. Снова мой дзэн. Пользы от этого кофе никакой, но так приятно его пить. Когда настанет мой последний час, включу его в список наслаждений, которые прошли через мою жизнь. Или вошли? Вошли в жизнь? Так правильно?

Алекс округлил глаза, как знаменитый комик Бастер Китон:

— Так хорошо, аж до боли.

Хани хохотнула, опустила лицо вниз и подняла его уже украшенное усами из взбитых сливок:

— Забавно… Если когда-то получаешь удовольствие, истинное удовольствие, так приятно его растянуть. Это не что-то. Это — нечто.

— Надо тебе выступать на рекламном канале. Им там буддистов не хватает. На самом деле я думаю…

— Краузер!

— А?

Хани взяла оставленную кем-то газету и прикрыла ею окно. Сквозь анонсы новостей (один негодяй сбежал со своей падчерицей) смутно виднелся Краузер — на ярком солнце человек и текст газеты сливались в причудливый коллаж. Краузер вознамерился перейти улицу в самом опасном месте, на нем был плащ на меху с откинутым капюшоном, а руки он расставил в стороны, словно это могло остановить несущиеся по улице машины. Он на мгновение пропал из виду, скрытый рекламой, обещающей оживить вашу память, и вынырнул посередине статьи о политическом скандале.

В наши дни и шагу не ступить, не понять человека без киношных жестов и словечек, которые окружают нас везде и повсюду. Хани только фыркнула, когда Алекс театрально вжался в стену и привстал на цыпочки. Но потом и сама она сделала пару выразительных жестов и даже попыталась присвистнуть. Скоро выяснилось, что шляпа Краузера соединена с транзисторным приемником — провод шел по полям, потом за ухом и опускался в карман, — Краузеру было не до них, потому что им завладели политические новости, причем особого рода («Зимбабве! — воскликнул он, вдруг повернув в тихий переулок. — Он теперь в Зимбабве?»).

У четвертого дома он остановился. Что-то выключил у своего уха. Хани и Алекс шли за ним по пятам. Они увидели, как Краузер поднялся по ступеням столетней давности особняка, позвонил и вошел в открывшуюся дверь, которая тут же за ним закрылась. Как настоящие детективы, они внимательно следили за тем местом, где он только что был, бегали туда-сюда и дышали себе в ладони. Алекс скатал косячок с травкой.

— Смех да и только. Не может она здесь жить.

— Почему не может?

— Слишком все просто получается… Как будто я чего-то захотел — и оно падает прямо мне под ноги. Без всяких усилий с моей стороны. Так не бывает.

Хани обняла его за талию и крепко прижала к себе:

— Беби, именно так все и бывает. А иногда наоборот: куда ни ступишь, везде дерьмо. Дашь мне курнуть, когда все будет готово, а?

— Так в этом твой план? Поджидать его здесь? — Алекс попытался спрятаться от ветра сбоку от Хани.

— План в том, что никакого плана нет. Мы и так его ждем.

— А когда закончим ждать?

— Тогда еще что-нибудь придумаем.

Долго маяться не пришлось. Через десять минут дверь открылась и вышел Краузер. Пара чьих-то рук передала ему что-то извивающееся и поводок; дверь закрылась; он прикрепил одно к другому и пошел по улице в гору, ведя за собой комнатную собачку. Ее согревала красная вельветовая попонка, хвостик завивался спиралью вверх, и она шествовала с необыкновенной важностью, словно позволяя любоваться собою всем вокруг, даже президенту страны.

ГЛАВА 4 Ловля быка

1