Собиратель душ (СИ)

Что-то грохнуло о стену и разбилось. Наверняка это было что-то исторически ценное и крайне дорогое, как и все, что хранится в этом передвижном и полуразумном склепе семейства де Глоттарини и наших предшественников, который называется дворцом императора. Плевать. Я и так расколотил все, что теоретически украшало мои покои. Теперь их должна была украшать моя жена, а она сбежала. Почему? Я ее чем-то обидел? Днем, когда ее руки гладили мои волосы в перерыве между заходами, она шептала что-то о любви. Я, конечно, не поверил, чего не скажешь в пылу столь близкого общения! Но ведь отвечал я ей со всем возможным пылом и страстью, не словами, но делом показывая, насколько она мне дорога!

Что характерно, сбежать ей помогали буквально все! Хотя это как раз не удивляет, Диана ко всем прочим достоинствам обладает совершенно убойным обаянием. Она словно бы любит весь мир вокруг — и Ардана отвечает ей взаимностью. Я и сам готов сделать для нее все, что она попросит, кроме одного: отпустить на свободу. Мой собственный дворец предал меня. Моя гувернантка предала меня. Мои ручные змейки предали меня (да-да, я догадывался, что однажды они дадут мне просраться, но никак не рассчитывал на такую буквальную интерпретацию!). Моя обожаемая повариха предала меня! Причем она совершенно в этом не раскаивалась, к слову говоря, только от нее все равно не было толку, ведь Диана, умница моя, ничего ей не рассказывала о своих планах. А мой свежепоименованный в Генриха де Глоттарини сын вообще заявил, что эта засранка правильно сделала, что сбежала, и теперь он сам на ней женится!

У меня голова шла кругом. Я услышал чей-то страдальческий рев и только собрался было возмутиться, откуда в моем замке взялось крупное животное, и зачем его мучают, как понял, что звук этот рождается в моем горле. Я как никогда был близок к перерождению в существо из легенд с ТОЙ стороны, в которых кровожадные чудовища пили кровь и разрывали в клочья своих жертв. Вампиры тоже могут менять свою ипостась, но такого давно уже не происходило, и лишь сегодня утром я нечаянно столкнулся с частичной трансформацией, и сам себя испугался. В какой-то момент руки превратились в тощие когтистые лапы с когтями, способными нарезать на ленточки свиную тушу. Сглотнув от ужаса я невероятным усилием воли заставил руку принять обычный вид. Что дальше? Клыками проколю губу? Прожгу лучами из глаз ковер? Растерзаю всех слуг иной расы?

Я метался, словно зверь по собственному кабинету. Мне одновременно хотелось убить мою жену, оторвав ее умненькую головку, и спрятать ее (девочку, а не оторванную голову, конечно) ото всех, обложить мягкими подушечками и нежно зацеловывать крошечные пальчики ее ног. Талантливая, одаренная, такая изобретательная, она вызывала мое неудержимое восхищение и досаду. Не удержал. Не предусмотрел. Не придал значения едва заметным знакам. И это при том, что ее эмоции были для меня раскрытой книгой!

Со всех сторон сегодня поступали неутешительные новости. Иллюзия, которой моя девочка столь остроумно прикрыла свой побег, лопнула на миллиард стеклянных снежинок, стоило мне садануть по ней лапой с удлинившимися когтями. Очевидно, в ее создании было использовано зеркало в гардеробной, теперь растрескавшееся и помутневшее, словно бы состарившееся на тысячу лет разом. Забытая магия, неподвластная даже мне. Откуда она об этом узнала? Кто ее научил? И как я, озабоченный придурок, не заметил, что моя маленькая принцесса опутала паутиной весь мой замок, фактически поработив его, но при этом не стала пользоваться и каплей полученной власти?

Маман предсказуемо слегла с приступом мигрени. Мы, вампиры, тяжело переносим расставание с тем, кто насыщал нас столь вкусными эмоциями. Отец, как верный пес, был с ней, и толку от него, как и помощи, было мало. От помощи дяди я отказался сам, потому что он не столько предлагал решение проблемы, сколько брызгал ядом и ругался, понося святое для меня существо. Я сам его прогнал. Чимола Эну, еще более бледный и осунувшийся, чем я, предложил свои услуги ближе к обеду. Но на Куона он мне сдался? Я же видел, как он смотрел на мое сокровище. Он бы заграбастал ее себе, если бы мог. Удивительно, что он не сделал этого еще у оборотней… впрочем, слухи ходили, что он-таки пытался, но девушку похитили, но он в этот момент был вне подозрений. Но орки же не могут врать, разве нет? У них же этот их священный огонь? Который сожжет изнутри, если солжешь? Или его можно обмануть. Раз их государство еще не разодрано на куски соседями, стало быть, можно. Дипломаты всегда врут. Потому Чимоле Эну я не верил от слова совсем.