Собиратель Сухоруков

Я бы его послушался. Но… Но каждое утро я просыпался и с тревогой смотрел на юго-запад… Неведение было еще страшнее. И только нарастало. Надо ехать!

Я собрал совет и огорошил всех новым указом: обоим воинствам следует поплыть вниз по реке Великой. На вопросы «Куда? Зачем?» ответил по-военному: от забора и до обеда. В смысле сказал, что плыть будем до заката, после чего переночуем на берегу и поплывем обратно. Объяснил, что это еще одни учения. На самом же деле, цель была иная: устрашить Черное Урочище. К самому Ицкагани я пойду с небольшой группой, чтобы не принял это за вторжение и не поубивал нас с перепуга. Но перед этим я покажу ему всю свою мощь, чтобы дикарь не вздумал напасть на мой маленький отряд. Мол, ты видел армаду недавно? Вот она у тебя всё сровняет, если чо.

В поход пошли все. Я велел оставить в Излучном по пятерке черных и золотых, зато обязал все три рода выставить по двадцать человек, пусть даже безоружных. Более двух сотен людей расселись в почти полсотни лодок — и мы поплыли. «Император» в моем лице сам сел за весло. И поверьте, это не от безумной храбрости: просто среди войска было безопаснее, нежели в опустевшем селении.

По правому берегу несколько часов шла почти безлесая крутая гора, которая резко осела, и перед нашим взором возникло Черное Урочище: метров пятьсот чистого, ровного берега. Черное Урочище — это долина маленькой речушки, которая она уходит глубоко в горы. Мы же видели только малую часть.

Весь берег был чистым, без зарослей, утыканный лодочками, хижинами, какими-то вешалами. Людизаметили нас, закричали, засуетились…

— Помашите им руками, — скомандовал я ближайшим соседям.

Приказ пошел дальше по лодкам, мои воины принялись махать руками, маками, копьями, кто-то даже заулюлюкал… Вряд ли это успокоило местных. Но мы прошли мимо, так что, надеюсь, до инфаркта ребят не довели. Остальной путь завершился благополучно. До ночи мы встретили еще одно — совсем махонькое — сельцо (вот те точно обделались от ужаса), переночевали на чистом берегу и вернулись домой.

А я собрал новый Совет.

— К Ицкагани поеду! — огорошил всех сходу. — Будем отношения выстраивать с соседями.

— Я с тобой! — прозвучало хором, потому что Черный Хвост и Глыба встали практически одновременно.

— Нет, — осадил я обоих. — Я возьму совсем немного людей. Чтобы Ицкагани не испугался. А, если тебя, Прекрасная Слеза, даже одного взять — нам побоятся двери открыть — так ты грозен. Черный Хвост, ты тоже должен остаться в Излучном — мне здесь нужен надежный тыл, и войско, готовое прийти на помощь. Каждый из вас пусть подберет мне лучших бойцов: пятерых золотых и троих черных.

— Почему троих? — вскинулся Хвост.

— В доспехах черных пойдут Вапачиро, чтобы не бросался в глаза, и Сын Обезьяны.

Безрод услышал свое имя, вскинул на меня глаза и радостно запел, что-то бессвязное, без слов (от отца что ли успел перенять?).

— Славный владыка, умоляю, возьми и меня с собой! — вдруг подскочил ко мне Мацихатла.

Он в Совет не входил, но иногда приходил со мной, как свита. Как тень.

Я с удивлением посмотрел на столь неожиданное рвение.

— Взять тебя? А зачем?

— Буду тебе полезен, — как-то неуверенно пояснил свое желание мой осведомитель.

— Не знаю… Ты ведь сам говорил, что толком не бывал в Черном Урочище. Чем ты сможешь помочь? — Мацихатла молчал. — Нет, оставайся здесь. Будешь помогать Ннаке, следить за работами в Аграбе.

— Пожалуй, я с тобой поеду.

А это уже Шитайа. Чего это они все сегодня? Хотя, делегация с вождем будет выглядеть более представительно. А, если с нами что-нибудь случится, то и Капибары заимеют зуб на Ицкагани.

— Хорошо, поедем вместе. Значит, три лодки понадобятся. Возьми пару гребцов, они заодно дары понесут. Ннака, кстати, подбери подарков! Так, чтобы была видна моя щедрость, но не казалось, будто я подлизываюсь.

— Перьев напихать? — понимающе уточнил оцколи (он уже хорошо знал о моем пренебрежении к украшениям из перьев, которые так ценились у индейцев).

— Ага, и бижутерии, — это я имел в виду украшения из поделочных камней. — Только медь не трогай!

…Три лодки в Черном Урочище встретили намного спокойнее. Мы вышли на сухую гальку, отряхнулись, а к нам даже никто особо не спешил. Куда идти-то? Вапачиро выхватил какого-то зеваку и озвучил мой вопрос. Четланин ошалело глянул на меня, потом на мою калечную руку — узнал и напрочь потерял дар речи. Только рукой замахал куда-то вглубь Урочища. Пока я недоуменно озирался, выяснилось, что пропал Сын Обезьяны.

«А может, ну его? — возбудился ссыкун в моей голове. — Поехали домой! Не нравится мне здесь!»

Пока я запихивал этот голос в самое подходящее ему место, из-за хижин появился пропавший безрод. В сопровождении целого отряда с копьями и топорами. Мои люди невольно ухватились за свое оружие.

— Вот, Большой Человек! — улыбнулся Сын Обезьяны. — Они проводят нас.

И нас повели.