Собиратели ракушек

Сознание собственной значимости наполнило Нэнси не совсем привычной спокойной уверенностью, и она начала планировать, что сделает и скажет во время визита к матери. В удобный момент, когда они останутся одни, она заговорит о картинах Лоренса Стерна. Упомянет, за какую огромную сумму была продана картина «У источника», укажет, что просто нелепо не проявить дальновидность и не воспользоваться таким высоким спросом на картины деда. В любую минуту ситуация может измениться. Нэнси представляла, как она спокойно приводит все эти доводы, давая понять, что думает только о благе матери.

Конечно же, нужно избавиться от панно, которые висят на лестничной площадке возле спальни Пенелопы, ведь никто их там не видит, и они просто никому не нужны. «Собирателей ракушек», безусловно, нельзя продавать, об этом и речи быть не может, мать, да и все они так любят эту картину: она неотделима от материнской жизни. Но все же стоит повторить слова Джорджа и вообще вести разговор по-деловому: предложить заново оценить картину и переоформить страховку. Надо полагать, Пенелопа — она ведь так трепетно относится к своему сокровищу — не станет возражать против столь разумного предложения, свидетельствующего лишь о том, какая заботливая у нее дочь.

Дорога взобралась на холм, потом стала спускаться в долину; сверкая кровлями в ярких солнечных лучах, открылась деревня. Похоже, все, кроме ее родственников, отдыхают по домам. Столбик дыма поднимался лишь над садом Пенелопы. Нэнси так увлеклась планами продажи панно и получения сотен тысяч столь желанных фунтов, что совершенно забыла об уборке, ради которой и был объявлен семейный сбор. Только бы ее не втянули в какую-нибудь грязную работу, не стоять же ей у костра в выходном костюме.

Церковные часы пробили половину первого, когда Нэнси въехала в ворота и остановила машину у распахнутой настежь входной двери. Возле гаража стоял старый «ягуар» Ноэля, к стене дома был прислонен неизвестно чей велосипед, в сторонке были сложены вещи, которые нельзя было сжечь: весы для взвешивания младенцев, кукольная коляска без колеса, две железные кровати, два ночных горшка, — ими предстояло распорядиться как-то иначе. Нэнси прошла мимо них и вошла в дом.

— Мамочка!

По кухне, как всегда, плыли вкусные ароматы: жареный барашек, мята, только что нарезанный лимон. Нэнси вспомнилось детство, огромная кухня в цокольном этаже на Оукли-стрит, обильная вкусная еда.

— Мамочка!

— Я здесь.

Нэнси нашла мать в оранжерее, та стояла, о чем-то размышляя. Она даже не соизволила принарядиться, подумала Нэнси, не то что я. Вечно мать ходит в каком-то старье: бумажная юбка, ситцевая блузка с потертым воротничком, штопаный джемпер с закатанными до локтей рукавами. Нэнси положила на стул свою сумочку из кожи ящерицы, стянула перчатки и подошла поцеловать мать.

— Что ты тут делаешь? — спросила она.

— Решаю, где накрыть стол. Хотела в столовой, а потом подумала, почему бы не здесь? Теплынь такая, что можно даже распахнуть дверь в сад. Посмотри, какие фрезии, я их просто обожаю! Рада тебя видеть, Нэнси, ты замечательно выглядишь. Как ты смотришь на то, что мы расположимся здесь? Баранину Ноэль нарежет на кухне, и мы с тарелками придем сюда. Это будет первый пикник в этом году, к тому же все, наверное, здорово перепачкались, а так можно не наводить лоск.

Нэнси посмотрела в сторону сада: за изгородью из бюричины в чистое небо поднимался столбик дыма.

— Как идет уборка?

— Как будто бомба взорвалась. Трудятся с самого утра.

— Надеюсь, ты в этом не участвуешь?

— Нет, только приготовила ланч.

— А эта девушка, Антония, тоже помогает? — В голосе Нэнси скользнул холодок. Она все еще не простила Оливии и Пенелопе их нелепого решения и втайне надеялась, что мать уже раскаивается, что пригласила к себе эту девицу.

Но надежды ее тут же рухнули.

— Поднялась ни свет ни заря и, едва позавтракав, тут же присоединилась к мужчинам. Ноэль на чердаке отдает команды, а Данус с Антонией возят мусор и следят за костром.

— Надеюсь, она тебе не в тягость, мамочка?

— Нет, конечно, она такая милая.

— А как ее воспринял Ноэль?

— Для начала заявил, что она не в его вкусе — у нее, видите ли, белесые ресницы. Представляешь? Дальше ресниц он, похоже, ничего не видит. Так ему никогда не найти себе жену.

— Ты сказала «для начала». А потом он переменил свое мнение?

— Только потому, что появился другой молодой человек, и Антония, похоже, сразу же с ним подружилась. Ноэль ведь как собака на сене — ему такое не нравится.

— Молодой человек? Ты говоришь о садовнике?

— О Данусе. Да. Такой славный мальчик!

Нэнси была шокирована:

— Ты хочешь сказать, что Антония проявляет интерес к садовнику?

Пенелопа рассмеялась:

— Ах, Нэнси, видела бы ты сейчас свое лицо! Ну можно ли быть такой снобкой? Ты ведь его еще в глаза не видела, как же ты можешь судить о нем?

Однако Нэнси оставалась при своем мнении. Что тут происходит?

— Надеюсь, они не сожгут что-нибудь нужное?