Собиратели ракушек

— Не такая уж я и смелая. Ничего не страшно, когда знаешь, что можешь что-то сделать. В понедельник, когда мы возвращались из Манаккана и всю дорогу не проронили ни слова, когда чувствовали, что творится что-то неладное, и не знали, что именно… это было самое худшее. Мне казалось, я ему надоела и он жалеет, что взял меня с собой вместо того, чтобы ехать одному. Вот тогда я чувствовала себя просто ужасно. Все-таки самое страшное в жизни — это непонимание, недоразумение. Я сделаю все, чтобы избежать подобной ситуации в будущем. И уверена, между мной и Данусом такого не случится никогда.

— В этом есть и его вина. Но мне кажется, что болезненная скрытность была заложена в нем еще до рождения; получена от родителей и закреплена воспитанием.

— Он рассказывал мне: больше всего ему нравится в вас то, что с вами можно обсуждать все, что угодно. И что вы умеете выслушать. Он говорил, что в детстве никогда толком и не разговаривал с родителями, никогда не был с ними близок. Грустно, правда? Не сомневаюсь, они его обожали, но так и не сумели об этом сказать.

— Антония, если Данусу придется остаться в Эдинбурге и пройти курс лечения или даже лечь на какое-то время в больницу, что ты собираешься делать? Ты задумывалась об этом?

— Да. Если вы разрешите, я поживу у вас недельку-другую. К тому времени мы уже будем знать, в какую сторону развиваются события. И если выяснится, что лечение займет много времени, я позвоню Оливии и приму ее предложение. Я вовсе не хочу работать фотомоделью. Мне такая работа совсем не нравится, но если я смогу заработать хорошие деньги, то скоплю приличную сумму, а когда Данус выздоровеет, у нас будет с чего начать. И это станет для меня хорошим стимулом в работе. Я уже не буду думать, что трачу время попусту.

Теперь они продвигались по главной автомагистрали графства, удаляясь от берега. Туман истаял и отступил к морю. На высоких местах солнечный свет изливался на поля, фермы, пустоши, а старые локомотивные депо заброшенных оловянных шахт поднимались к безоблачному весеннему небу неровным, изломанным силуэтом, напоминая острые зубы.

Пенелопа вздохнула, сказав:

— Странно.

— Что странно?

— Сначала меня занимала моя жизнь. Потом жизнь Оливии. Затем появился Космо. Вслед за ним ты. И вот мы уже обсуждаем твое будущее. Странная последовательность.

— Вы правы. — Антония помедлила и заговорила снова: — В утешение вам я могу сказать только одно: не думайте, что Данус вообще больной. Что он импотент или что-то в этом роде.

Смысл этого заявления дошел до Пенелопы не сразу. Она повернула голову и увидела прелестный профиль Антонии, которая сосредоточенно смотрела на дорогу, но на щеках ее выступил легкий румянец.

Пенелопа снова отвернулась и стала смотреть в окно, незаметно улыбнувшись.

— Я рада, — сказала она.

Часы на церкви в Темпл-Пудли пробили пять, когда машина въехала в ворота дома и остановилась. Входная дверь была открыта, а над трубой вился легкий дымок. Миссис Плэкетт поджидала их в доме. На плите уже пел чайник, а на столе стояла стопка блинчиков. Более радушной встречи и желать было нельзя.

Миссис Плэкетт тараторила без умолку, расспрашивая их о впечатлениях и одновременно выкладывая местные новости.

— Ну-ка, дайте на вас поглядеть. Подумать только, как загорели! Да у вас там, должно быть, тоже была прекрасная погода. Мистеру Плэкетту пришлось поливать овощи, такая у нас стояла теплынь. Спасибо за открытку, Антония. А гостиница на ней с развевающимися флагами — это та, где вы жили? По-моему, она похожа на дворец. А у нас какие-то варвары на кладбище перебили все вазы с цветами и краской написали на могильных плитах непотребные слова. Я тут кое-что купила для вас: хлеб, масло, молоко и парочку отбивных на ужин. Ну, как вы доехали?

Наконец у них появилась возможность сказать ей, что доехали они хорошо, движение не слишком большое и всю дорогу они мечтали о чашке чаю.

Только теперь до миссис Плэкетт наконец дошло, что уезжали в Корнуолл три человека, а вернулись только двое.

— А где Данус? Вы высадили его в Соукомбе, да?

— Нет, мы ехали без него. Ему пришлось уехать в Шотландию. Вчера он отбыл туда поездом.

— В Шотландию? Немного неожиданно.

— Да. Увы, ничего не поделаешь. Но мы провели все вместе пять незабываемых дней.

— О, это самое главное. Повидались вы со своей подругой?

— Дорис? Да, конечно. Уж поверьте, миссис Плэкетт, наговорились вволю. — Миссис Плэкетт заварила чай. Пенелопа села к столу и взяла блинчик. — Какая вы душечка, так радушно нас встречаете.