Собиратели ракушек

— Прекрасно, — сказала Нэнси, в кои-то веки одобрившая щедрость матери. — Миссис Плэкетт просто сокровище. Даже не знаю, что бы мама без нее делала. То же самое можно сказать в отношении Дорис. Она была любимой подругой мамы. Всю войну они прожили вместе и очень сдружились.

— Полагаю, я уже знаком с миссис Плэкетт, но, мне кажется, миссис Пенберт с нами сегодня не было.

— Она просто не смогла приехать, но позвонила и предупредила, что не сможет быть на похоронах. У нее заболел муж, и она побоялась оставить его одного. Но она очень, очень расстроена.

— В таком случае я напишу этим двум дамам и сообщу о завещанных им суммах. — Мистер Эндерби сделал пометку. — А теперь, покончив с этим, перейдем к имуществу, оставленному членам семьи. — Ноэль откинулся на спинку стула, нащупал в нагрудном кармане и вынул серебряную ручку. Он стал вертеть ее в руках, то отвинчивая колпачок большим пальцем, то завинчивая его снова. — Начнем с того, что, согласно желанию миссис Килинг, каждый из вас получит определенные предметы мебели из этого дома. Нэнси — столик в стиле эпохи регентства, который стоит в спальне рядом с тахтой. По-моему, он служил для вашей мамы туалетным столиком. Оливия — бюро из гостиной, которое когда-то принадлежало отцу миссис Килинг, покойному Лоренсу Стерну. Ноэлю отойдут обеденный стол и шесть стульев. Тех самых, на которых, я полагаю, мы сейчас сидим.

Нэнси обернулась к брату:

— Где ты их поставишь? В твоей квартирке и повернуться негде.

— Наверное, куплю другую.

— Тогда в ней должна быть столовая.

— Не волнуйся, будет, — коротко бросил он. — Продолжайте, пожалуйста, мистер Эндерби.

Но Нэнси не унималась:

— Это все?

— Я не понял вас, миссис Чемберлейн.

— Я хотела сказать… а как же ее драгоценности?

Ну вот, началось, подумала Оливия.

— Нэнси, у мамы не было драгоценностей. Она продала свои кольца много лет назад, чтобы заплатить долги отца.

Но та закусила удила, как всегда в тех случаях, когда Оливия так сурово говорила о ее любимом покойном папочке. Вовсе незачем быть такой грубой, говорить о нем такие вещи в присутствии мистера Эндерби.

— А как насчет сережек тетушки Этель? Тех самых, которые она оставила маме в наследство? Они, должно быть, стоят не меньше четырех, а то и пяти тысяч фунтов. О них что-нибудь есть в завещании?

— Она их подарила, — сказала Оливия, — Антонии.

После этих слов воцарилось молчание. Его нарушил Ноэль. Положив локоть на стол, он нервно пробежал рукой по волосам и сказал:

— О боже!

Над зеленым сукном стола Оливия увидела глаза сестры. Ярко-голубые, широко открытые, горящие гневом и возмущением. На щеках Нэнси появился румянец. Наконец она сказала:

— Не может этого быть.

— Боюсь, что это так. — Мистер Эндерби говорил спокойным тоном. — Миссис Килинг подарила серьги Антонии, когда они вместе ездили на праздники в Корнуолл. Она рассказала мне об этом, когда приезжала ко мне в Лондон за день до смерти. Она твердо стояла на том, что спор о серьгах недопустим и тем более вопрос о законном владении ими.

— А ты как узнала, что мама подарила их Антонии? — спросила Нэнси Оливию.

— Она написала мне об этом в письме.

— Они должны были перейти к Мелани.

— Нэнси, Антония была бесконечно добра к маме, и мама ее очень любила. Антония скрасила последние несколько недель ее жизни. Она поехала с ней в Корнуолл и была с ней рядом, чего никто из нас сделать не смог.

— Ах, и за это мы должны быть ей благодарны? Ну уж, извини, как раз наоборот…

Этот спор мог бы продолжаться бесконечно, если бы не мистер Эндерби, который, чтобы положить ему конец, негромко кашлянул, как бы прочищая горло. Вне себя от бешенства, Нэнси все-таки замолчала, а Оливия вздохнула с облегчением. На какое-то время страсти улеглись, но она ни минуты не сомневалась, что Нэнси этого так не оставит и вопрос о сережках тети Этель будет возникать еще не раз, став предметом горьких сетований сестры.

— Извините, мистер Эндерби. Мы вас задерживаем. Пожалуйста, продолжайте, — сказала она.

Он взглянул на нее с благодарностью.

— Теперь перейдем к наследству, свободному от долгов и завещательных отказов. Когда миссис Килинг составляла завещание, она очень ясно дала мне понять, что между вами тремя не должно быть никаких разногласий по поводу оставленного ею имущества. В соответствии с этим пожеланием мы решили, что самое лучшее — продать все имущество, а вырученные деньги разделить между вами поровну. Чтобы все это осуществить, необходимо было назначить попечителей имущества, и мы решили, что душеприказчики в лице фирмы «Эндерби, Лусби и Тринг» возьмут эту обязанность на себя. Это понятно? Возражений нет? Прекрасно. В таком случае… — Он начал читать завещание. — «Я поручаю моим попечителям продать мое имущество, движимое и недвижимое, инкассировать и обратить в деньги». Вы что-то хотите спросить, миссис Чемберлейн?

— Я не понимаю, что имеется в виду?

— Это означает все имущество миссис Килинг, в том числе этот дом, находящиеся в нем вещи, ее ценные бумаги и текущий счет в банке.

— Вы имеете в виду, что все должно быть продано, а общая сумма поделена между нами троими?