Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

— Да, надо, конечно, честно. У меня есть кое-какие связи с руководством «Опус деи». Вернемся в Мадрид, я постараюсь тебе помочь. Взамен ты мне устроишь поездку в Россию. — Франсиско весело засмеялся. — А сейчас отвлекись от политики и посмотри на природу. Ведь какая красота вокруг!

В деревне Паломарес, расположенной на берегу Средиземного моря и ставшей знаменитой потому, что неподалеку от нее находится американская военно-воздушная база, один из самолетов которой уронил в воду атомную бомбу, к счастью, без взрывателя, мы остановились. Во-первых, Франсиско, выполняя наверняка чьи-то указания, хотел показать советскому журналисту, что он может кататься по стране безо всяких ограничений и даже лицезреть засекреченную военную базу «мирового жандарма». Во-вторых, я понял, почему меня привезли на пустынный пляж, только позднее, вернувшись в Мадрид. Ну какой русский удержится, чтобы не искупаться в прозрачных волнах Средиземного моря, несмотря на октябрь, когда купальный сезон уже кончился.

Франсиско не очень сопротивлялся, когда я высказал горячее желание искупаться.

— Смотри, Леонид, не превратись в белого медведя, — пошутил он. — Температура воды не выше четырнадцати. Но желание гостя — закон для нас, испанцев. Ты купайся, а я пока открою бутылку коньяка и сфотографирую тебя на память.

Море было ласковым и очень холодным. Вылез на берег, стуча зубами, и сразу же опрокинул наполненный до краев бумажный стаканчик знаменитого испанского коньяка «Фундадор». Стало теплее. Франсиско растер меня мохнатым полотенцем.

— Загадочный народ вы, русские, — только и сказал он.

Я увидел свою «купающуюся» фотографию в одной из испанских газет уже перед самым отлетом в Москву. Оказалось, что в испанской печати прошла целая кампания по поводу возможного радиоактивного загрязнения моря возле Паломареса атомной бомбой, потерянной американским стратегическим бомбардировщиком. Прокатились даже по испанским городам демонстрации протеста и против бомбы, и против американских военных баз на испанской земле вообще. А тут — заголовок в газете: «Советский журналист не боится радиации» — и я, вылезающий из моря на пляже близ Паломареса. Ну конечно же пришлось сделать вид, что ничего не читал и не слышал. Хорошо, что никто не настучал на меня в Москву. А то бы не сносить головы «пособнику американского империализма». И все-таки я подстраховался. В одной из трех обширных статей «Встреча с Испанией», опубликованных в «Известиях» после возвращения из длительного и авантюрного вояжа, я писал: «Вряд ли стоит много говорить о том, что испанский народ неоднократно выражал свое негативное отношение к американским военным базам. И демонстрациями протеста, и листовками, и надписями на стенах домов.

В беседе со мной политический обозреватель барселонской газеты «Вангуардия эспаньола» Дель Арко пытался приуменьшить опасность, вытекающую из факта нахождения на испанской территории американских бомбардировщиков с атомными бомбами. «Да, на нашей территории имеется кое-какой иностранный военный потенциал и материальная часть», — говорил он меланхолично. «Но эта материальная часть теряет атомные бомбы, — заметил я. — Об этом всегда напоминает Паломарес! Бомбы, упавшие около Паломареса, могли взорваться. А кто может гарантировать, что еще один из американских бомбардировщиков не потеряет их вновь? Такая возможность отнюдь не исключается, так же как не исключается возможность для Испании быть втянутой США в авантюры на Средиземноморье…»

А тогда, не подозревая, что Франсиско уже провел одно «активное мероприятие», я рванул в рыбный ресторан обедать, потому что, как сказал мой гид, в Паломаресе готовят удивительный «сопе де песка», то есть рыбный суп. В Италии его называют «дзуппа ди пеше». Но, так же как и спагетти, итальянская уха имеет множество вариаций. Можно откушать «дзуппу» только из мидий с разными приправами, можно только из осьминога, а можно из целой гаммы даров моря, включая и разнообразные сорта рыб. Бульон чаще всего разбавляют концентрированным томатным соком, и тогда он приобретает цвет революционного знамени, а иногда он бывает совсем прозрачным.