Соблазн

Итак, бабушка осталась с тем, что она не имеет, испытывая потребность в том, что она уже имела, не зная, насколько это ей необходимо. Теперь у нее нет ничего, или, точнее говоря, почти столько же, сколько она имела раньше, минус то, что имело значение. Деньги улетучились, но мужчина незаменим. Его искреннее доброжелательное отношение теперь исчезнет, исчезнет на долгое время, оставшись в памяти как вечная иллюзия. Ее собственная волшебная сказка. Ее поверженный герой, вытащенный из исторической книги, история быстро забывается, а герой исчезает бесследно. Ключи от его квартиры жгут ей руки, у нее не будет ничего материального, чтобы помнить его. Ни сувенира из поездки, ни поэмы, ни шприца. Она не может пойти в полицию. Что она там скажет? Ей нужно ничего не стоящее имущество мертвого человека. Нет тела, нет преступления. Его наличие могло явиться для нее обвинением, только если бы она рассказала историю его смерти. Его отсутствие заметят только из-за невыплаченной арендной платы. В конечном счете владелец очистит загадочно освободившуюся квартиру, скудное имущество будет продано, а поэтические произведения окажутся выброшенными в мусор. Бесславный конец истории, которая никогда не имела продолжения. Точно так же, как и реальная жизнь. Точно так же, как поездка на автомобиле, закончившаяся катастрофой.

Игра проиграна, но в качестве утешительного приза она сохранила свою жизнь, а это чего-то стоит. Есть слабое утешение в понимании того, что их любовь была обречена с самого начала, предназначенная для одноразового использования, как шприцы, как мужчина с его поэзией. Если бы они победили в этой игре, этот большой пакет в конце концов закончился бы, волшебный порошок был бы продан или использован ими. Они могли купить еще один и еще один. И где бы они были год спустя? Нуждались бы в новом пакете и ссорились по этому поводу. Еще один год, еще один пакет, а что она получила бы взамен? Жизнь в тюрьме. Запертая в камере, она все еще пыталась бы решить, в чем она действительно нуждается, кроме секса, любви, нежности, истинных друзей, а может, просто еще в одном пакете. К моменту освобождения она могла бы стать прабабушкой, страстно желая снова быть бабушкой. Но зачем думать о том, чего не хватает бывшему мошеннику? У нее по-прежнему есть свобода. У нее есть ее жизнь. Потребностей нет только у мертвых. А у нее есть то, о чем каждая бабушка мечтает больше всего. У нее есть внук. Маленькое болтливое существо, которого она не видела с тех пор, как дала ему его первый «Мартини».

Когда случаются несчастья, у любого человека нет другого выбора, кроме как вернуться к своей семье, как к последнему прибежищу. Старая привычка, которая не хочет уходить. Нравится ей это или нет, но она по-прежнему остается бабушкой. Мать нуждается в своем ребенке, с возрастом роли безжалостно поменялись. Когда все остальное терпит неудачу, ваш клан всегда готов принять вас обратно в свое генетическое объединение, заглушив взаимные обиды. Какая прекрасная возможность для блудной бабушки вернуться домой, прося прощения!

Когда ее дочь сняла телефонную трубку, она показалась невероятно счастливой оттого, что услышала голос своей пропавшей матери.

— Я так рада, что ты позвонила. У меня действительно есть что тебе рассказать, нечто очень важное, но я думаю, что лучше сделать это при личной встрече. Похоже, мы не можем общаться по телефону, а мне очень трудно все объяснить.

— У меня тоже есть что рассказать тебе, дорогая. — Барбара слышит циничные нотки в низком голосе, которые помогают ей скрыть чувства, и понимает, что потеряла не все. Когда все остальное подводит вас, остается чувство юмора. — Я еду в машине. Если не попаду в аварию, влившись в поток транспорта, через час буду у вас.

Для разнообразия они повесила трубки синхронно. Она не могла себе представить, что такого важного хотела рассказать ей дочь при личной встрече, но сама мысль о том, что дочь будет ей что-то объяснять по телефону или лично, оставляла ее равнодушной. Цинизм держал ее эмоции под контролем, подавляя рвущийся из груди крик. Возвращаясь с края света, она проезжала через растянувшийся пригород, чувствуя себя более чем иностранкой на своей собственной земле. Беженкой. Убегающей от собственной души.

Она хотела бы смеясь отмахнуться от этого, как от любого другого забавного приключения. Одна ошибка привела к другой, пока она не вернулась в то место, с которого начинала, потерпев крушение. Расчесав свой зуд почти до открытой раны, она больше не чувствовала его.

И все напрасно. Даже если ошибки сводятся к опыту за пределами спокойной жизни, которой она жила до того, как вышла за ее рамки, иллюзия свободы оказалась ловушкой. И если ты попал туда, нет пути обратно, кроме того, которым ты туда зашел. Поэтому лучше с этим примириться. Бабушка смиряется с тем, что пора стать взрослой и вести себя согласно своему возрасту. Наступило время для циника отказаться от своих эмоций и хорошо поплакать.