Соблазн эмиграции, или Женщинам, отлетающим в Париж

Нашим женщинам бывает трудно привыкнуть к тому, что все вопросы должны обсуждаться и согласовываться с мужем, с раннего утра до позднего вечера день жены забит обязанностями по дому, а время досуга строго ограничено и проводится по определенному сценарию. Постсоветская женщина, ориентированная на то, что роль мужа формальна, так как сводится к роли добытчика, привыкшая отводить душу в трепе с подругами, тяжело адаптируется к ситуации такого «насилия».

Если в нашей семье отец фактически выброшен за пределы семейного круга, дети эмоционально ближе к матери, то у французов дети любят и уважают отца не меньше матери. Отец берет на себя весь груз домашних забот – уборка, готовка, покупки часто ложатся на плечи мужчин. Мать должна заниматься детьми и создавать атмосферу в доме. Считается, что это не менее важно и трудно.

Французские папы жалуются на низкий прогресс в обсуждении взаимоотношений в семье, то есть после предъявления претензий российские мамы продолжают с завидным упрямством «гнуть свою линию», пытаясь тщательнее скрывать раздражающие мужа факторы. К таким требованиям относится, например, настоятельная просьба не общаться с российскими подругами, которые по факту оказываются более влиятельными при принятии семейных решений, чем сами отцы[117]. Российские же эмигрантки жалуются, что на Западе люди другие, «без души» (без эмоциональных контактов)[118].

Для того чтобы понять, в каком контексте приходится строить отношения нашим женщинам, стоит упомянуть некоторые сведения из французской социологии семьи. Среди наиболее распространенных форм семей называют полную семью, с обоими родителями, неполную, с одним родителем (monoparentale), составную (recompose), союз атомарных семей, то есть вариант, когда мужчина и женщина, имеющие детей, живут отдельно, но формально и реально находятся в супружеских отношениях[119]. Во время написания этих эссе во Франции обсуждался вопрос о возможности растить детей гомосексуальными парами. Литература по межкультурным бракам довольно ограниченна[120].

Термины, которыми описываются отношения между гражданами и государством, отражают философию индивидуалистского общества – «границы частного пространства»[121], «частная жизнь», «личная ответственность», «интервенция в семью»[122], «психологическое вмешательство», «солидарность членов семьи», «роль мужчин в семейных отношениях»[123], «место детей в супружеских отношениях»[124]. Отношения между членами семьи довольно подробно прописаны нормативно, что само по себе уменьшает почву для чрезмерной экзальтации и психологического давления членов семьи друг на друга. В общем, всем понятно, что делает каждый, или, во всяком случае, все к этому стремятся.

Традиционная французская семья – детоцентристская. В ней все выстроено вокруг воспитания детей. При наличии четырех детей государство оказывает финансовую помощь. Во Франции к детям приглашают няню, как правило, молодую женщину-эмигрантку, которая помогает неработающей жене ухаживать за детьми.

Вопросы воспитания чаще всего не обсуждаются между супругами, а решаются спонтанно, с опорой на известные всем российским читателям стереотипы («Слушай мать, она тебе плохого не пожелает», «главное – это не баловать детей», «вырастешь, потом все узнаешь», «не суй свой нос не в свое дело», «взрослым нужно уступать и слушаться») и прочие уловки, помогающие родителям избегать обременительных для них обсуждений и облегчающие управление детьми.

Одна эмигрантка, внимательно и неоднократно выслушивая мои описания особенностей детей, сказала со вздохом: «Ну, вы мне все про особенности говорите, а мне нужно понять, как ими быстро управлять. Двести раз на дню говорю сыну: сделай то, сделай это. Он может не почистить зубы, не собрать вещи в своей комнате. За столом будет ковыряться в тарелке тысячу лет. Что вы посоветуете сделать, чтобы он все делал быстро, вовремя и аккуратно?».

Со слов наших родителей дети предстают в образе монстров, безнадежных пациентов. Не удивлюсь, если наших родителей выдвинут в номинации самых пессимистичных родителей в книге рекордов Гиннесса. Они или не видят своих детей, то есть затрудняются ответить на самые простые вопросы психолога, или выдают негативную характеристику своего ребенка. На самом деле за этими феноменами «черно-белого» родительства маячит страх ответственности за своих детей, и следовательно, страх наказания со стороны общественности. Наши родители – это те же наши дети, к которым предъявляли жесткие требования, за невыполнение которых следовало сильное наказание.