Соблазнение красавицы

Следом за Кили в комнату деловито вошла Мэдди, остановилась, подбоченившись, и одним цепким взглядом оценила проделанную работу. Затем она направилась к Кили и опустилась на кровать рядом с ней.

— Помочь тебе забраться в ванну, моя красавица?

— Спасибо, я справлюсь, — сказала девушка с улыбкой. — Мэдди, я очень ценю твою заботу. Я же понимаю, какого труда стоит таскать эти ведра с водой вверх по лестнице.

Мэдди похлопала ее рукой по коленке.

— Это самое малое, что мы можем сделать для нашего бесценного лекаря. Если мы не позаботимся о его здоровье, кто же будет нас лечить?

Женщины смотрели, как в бадью опрокинули последнее ведро, наполнив ее до краев. Над поверхностью клубился белый пар, и Кили зажмурилась от удовольствия, предвкушая, как она погрузится в горячую воду.

— Ну, вот и все. Теперь мы пойдем, красавица. Ганнон будет за дверью на случай, если тебе что-нибудь понадобится.

Щеки Кили запылали от смущения.

— Ганнон? Я не могу допустить, чтобы он заходил сюда! И потом, его прямая обязанность — выполнять поручения Элерика.

Мэдди усмехнулась.

— Он не станет врываться к тебе без причины, только если твоей жизни будет угрожать смертельная опасность. А в этом случае уже не важно, что из одежды на тебе только собственная кожа. Если ты ему крикнешь, он позовет меня или Кристину, вот и все.

— Уф, — облегченно вздохнула Кили.

Мэдди рассмеялась и вышла из комнаты. Кили, не теряя времени, сорвала с себя одежду и, отшвырнув его в сторону. поспешила к ванне.

Каждое движение причиняло боль, но она дюйм за дюймом погружалась в горячую воду, пока все ее тело не оказалось в теплых объятиях. Когда вода дошла до подбородка, Кили придвинулась к задней стенки бадьи и замерла

Ощущение было божественным.

Кили закрыла глаза и расслабилась, давая отдых усталым, пропитанным болью мышцам. Она выбросила из головы все мысли и наслаждалась ласковым теплом, которое окутывало все ее тело. Если бы кто-нибудь мог время от времени подливать горячую воду, она бы с радостью просидела здесь несколько дней кряду. Только вот Кили не была уверена, что сможет самостоятельно выбраться из ванны.

Кили вздохнула, раскинула руки в стороны, опираясь о края бадьи, и запрокинула голову назад. Огонь камина, который располагался в нескольких шагах от нее, обдавал жаром кожу, способствуя расслаблению.

Кили задремала, но, услышав стук, повернула голову. Узнав Элерика, который, окутанный мраком, остановился в дверях, она оцепенела от изумления. Те несколько свечей, которые были расставлены вокруг ванны, освещали только небольшую часть комнаты. Огонь камина тоже давал немного света, но он не доходил до того места, где стоял Элерик.

Некоторое время он молча наблюдал за Кили, и она тоже выжидательно смотрела на него, впитывая страстное желание, которое излучал его голодный взор. После событий этого вечера Элерик был совершенно не похож на себя.

Обычно его манера поведения была легкой и озорной. Прежде чем заняться любовью, они много смеялись и обсуждали все, что произошло за день.

Но сейчас черты его лица были озарены неистовой страстью, глаза сверкали, затаив опасность. Когда Элерик, не отрывая горящего взора, направился к ней, Кили судорожно сглотнула.

Она была потрясена, неожиданно обнаружив, каким уязвимым он может быть, и, как ни странно, это возбудило ее. От него исходила мощная, несокрушимая сила, которая, заполнив все пространство вокруг, начала жить своей собственной жизнью, словно одушевленное существо.

Элерик стоял у края ванны, ревниво лаская взглядом ее обнаженное тело. Когда Кили инстинктивно прикрыла грудь руками, он, встав на колени, нежно развел их в стороны.

— Не надо, в этом нет никакого смысла. Ты принадлежишь мне. Только мне, и никому больше. Ты — моя и всегда будешь моей. Нынче ночью я намерен получить все, что мне причитается. Я буду обладать тобою, как пожелаю, упиваясь своей властью.

У Кили дрожал подбородок, и, чтобы скрыть нервное напряжение, она плотно сжала губы. Но это был не страх. Ничего похожего на страх она не испытывала. Ее охватило возбуждение, и оно было настолько сильным, что она была готова тут же выпрыгнуть из ванны.

Элерик взял полотняную тряпочку, которая небрежно свисала с края лохани, и прикоснулся к шее Кили. Несмотря на теплую воду и жар камина, до которого было рукой подать, по ее шее побежали мурашки.

Когда же Элерик нежно провел тряпочкой по плечам Кили, они ринулись вниз к пышной груди и рассеялись бусинками вокруг сосков, которые мгновенно напряглись и отвердели.

Кили ощутила легкий аромат роз. Это Элерик взял кусок розового мыла и долго намыливал тряпочку, пока не образовалась пена.

— Наклонись вперед, — скомандовал он.

У нее внутри все затрепетало от этого тихого, чувственного голоса. В его тоне таилось смутное обещание греха и порока, отчего Кили вся внутренне сжалась, казалось, что она сейчас взорвется от нервного напряжения.

Подчинившись приказу, она наклонилась вперед, а Элерик начал медленно массировать ей спину круговыми движениями.

— О, это просто восхитительно, — простонала Кили.