Соблазненная

— Тони? Я Адам — Адам Сэвидж. Я глубоко огорчен в связи с вашей утратой. — Увидев, как задумчивые глаза юноши наполняются слезами, он подумал, что теперь самое время для ободряющих слов. — Я знаю, как близки вы были друг другу, но если бы твоя сестра увидела тебя сейчас, она была бы решительно против того, что ты хандришь. Я человек прямой, поэтому буду говорить с тобой начистоту. Я понял, что смерть — это часть жизни и ее нужно принимать как неизбежность. Знаю по опыту — чем раньше, тем лучше. Есть много способов справиться с твоим положением, некоторые из них разумные, а некоторые определенно негодные. Мой совет — не вешать носа. Думая о сестре, вспоминай о проведенных вместе счастливых днях. И отныне начинай жить полной жизнью. Разве непонятно, что ты теперь обязан жить за двоих?

Антония была взбешена. Как он смеет врываться без приглашения, да еще приказывать? Видите ли, ему заранее все ясно. Брат погиб, и она должна продолжать жить. Слезы навернулись на длинные черные ресницы, и они, слипшись, торчали как стрелы, направленные на голубые льдинки его глаз. Она считала его самым бессердечным, самым бесцеремонным из всех людей. Ну хорошо, если ему нравится откровенный разговор, она окажет ему такую услугу.

— Я был готов возненавидеть вас, — высказалась напрямик Тони, — но ненависть мне чужда, поэтому я думаю, что не смогу вас ненавидеть. — Тони сунула руки в карманы. — Придется ограничиться презрением к вам.

— О, лучше попробуй меня возненавидеть. Это такое сильное, подобающее мужчине чувство, которое несколько укрепит твой характер, — язвительно произнес Сэвидж.

«Черт бы побрал этого красавчика. У него, небось, и дерьмо не пахнет», — сердито подумал Адам. Тони Лэмб представлял собой наглядный пример неправильного устройства жизни. Испорченному юнцу не только от рождения принадлежали привилегии и титул, но даже боги сочли необходимым одарить его необыкновенной красотой. При этой недостойной мысли Адам почувствовал угрызения совести. Тот факт, что изуродовано его собственное лицо, не давал ему права презирать парня лишь за то, что у того идеальные черты лица. Он вздохнул:

— Давай попробуем терпеть друг друга.

— Со своей стороны приложу все усилия. Думаю, вам абсолютно наплевать на мою боль, — ответила Тони.

— Думаешь, мне неведома боль? — с легкой издевкой спросил Сэвидж.

— Я не знаю, что вы от меня хотите, — заметила Тони.

— Я ожидаю, что ты вынесешь боль как сильный мужчина, а не как плаксивое дитя.

При этих словах Тони устыдилась своих слез, а коль она выдавала себя за Антони, то покраснела при мысли, что по ее вине опекун увидел лорда Лэмба плачущим.

Адам разглядывал пушок на красивом лице и втайне поражался его изнеженности. Впервые в жизни он был сердит на своего покойного друга Расселла. Почему он не взял сына с собой в индийские владения? Он рос в компании только бабушки да сестры. Не было мужчины, которому он мог бы подражать. Сэвидж укрепился в своей решимости. Черт побери, он сделает из него мужчину!

— Твой отец был мне другом, но я осуждаю его за то, что он не дал тебе возможности набраться опыта в индийских владениях. Ты должен быть сильным хотя бы ради матери. Она, может быть, даже заболеет, услыхав об Антонии.

Тони не писала матери. Она продолжала надеяться, что Антони появится, и ни она, ни Роз не хотели предать свою выдумку бумаге.

Адам Сэвидж, вытянув длинные ноги, уселся в кресле. Тони села на край стола, болтая ногами. Молча поглядела на кончик сапога и подняла глаза.

— Матери я не сообщал и не собираюсь. — Подразумевалось, что Тони не хочет, чтобы и Сэвидж сообщал. — Она на другом краю света. Зачем разбивать ей сердце?

— Это весьма благородно, но нельзя без конца скрывать правду. Рано или поздно Ева узнает.

— В этом случае я бы хотел, чтобы было позже, чем раньше, — твердо заявила Тони, решив хотя бы на этот раз проявить свою волю.

Сэвидж развел могучими руками:

— Решать вам. Я приму с должным уважением.

— Спасибо, мистер Сэвидж.

— Зови меня, пожалуйста, Адамом. — Он поднял с половика книгу, которую она уронила, когда он вошел. — Что читаешь? — Увидел, что это роман Сэмюэля Ричардсона «Памела, или Вознагражденная добродетель». Тони слегка покраснела:

— История служанки, которая противится неприличным ухаживаниям хозяйского сына. Потом он на ней женится.

Сэвидж громко рассмеялся:

— Прочти «Приключения Джозефа Эндрюса» Генри Филдинга. Это пародия как раз на твою книгу, о добродетельном лакее, который противится неприличным домогательствам своей хозяйки. Похождения в пивных, потешные случаи с ночными горшками — со смеху помрешь.

Тони не шокировал этот откровенный, непринужденный разговор, хотя, на ее взгляд, и должен бы. Более того, она подумала, что надо достать эту книгу.

Сэвидж решил, что раз уж Тони станет его сыном, то он крайне нуждается в соответствующем воспитании. Окружающий мир проглотит этого невинного младенца целиком, если он не возьмет его под свое крыло и не передаст частицу житейского опыта. Ей-Богу, он был готов держать пари, что Тони Лэмб еще не познал женщину!