Соблазненная дьяволом

Это удовольствие пришло к ней вместе с чувственным наслаждением, когда Джейми наклонился и коснулся кончиком языка напряженного бутона груди. Он с невероятной нежностью ласкал языком твердый сосок, потом обхватил его губами. Теперь Эмма уже больше не могла сдерживать стоны безудержного наслаждения.

Она застонала вновь, когда Джейми завладел второй грудью, обхватив ее ладонью и нежно сжимая.

Откуда у человека может быть столько рук? Одна из них, воспользовавшись ее безумным волнением, забралась под юбку. Даже сейчас она скользила между колен все выше и выше, пока не коснулась шелковистых завитков между бедер.

Когда Джейми накрыл рукой ее плоть, словно Эмма больше не принадлежала себе, а только ему, она онемела от потрясения.

— Но моя мать никогда…

Джейми прикрыл ей рот, и в его глазах блестело изумление.

— Ты не могла бы больше не говорить о своей матери, дорогая? Во время занятий любовью большинство мужчин считает, что это… отвлекает внимание.

— Ее инструкции по поводу того, как отговорить мужа приходить к жене в спальню, еще больше… мешают сосредоточиться, — рассмеялась Эмма, когда он убрал руку.

Джейми удивил ее, наклонившись и поцеловав кончик ее носа, прежде чем вновь прижаться к ее губам. Его язык нежно ласкал ее рот до тех пор, пока губы Эммы покорно не раскрылись навстречу его губам. Он проник к ней в рот, совершая ритмичные движения языком, которые были и чувственными и неотразимыми. Очень скоро они дышали как одно целое, каждый вздох Эммы совпадал со вздохом Джейми.

И только потом его ищущие пальцы проникли сквозь шелковистые завитки между ее бедер и коснулись влажной горячей плоти. Он ловил губами стоны, рвущиеся с ее губ, его ловкие пальцы ласкали нежные лепестки плоти, открывшиеся, как некий экзотический цветок, наполненный самым сладким божественным нектаром.

Эмма никогда не знала, что можно получить такое безумное удовольствие. Она разрывалась между желанием плотно сдвинуть бедра, чтобы ослабить сладкую боль желания, возникшую между ними, или, наоборот, раздвинуть их пошире, чтобы Джейми мог ласкать ее. Но его прикосновения только усиливали эту боль, и вскоре ее дыхание участилось она стала жадно хватать ртом воздух.

Не обращая внимания на то, что она, сгорая от желания, уже двигалась навстречу его ладони, Джейми продолжал ласкать ее набухшую влажную плоть, словно в мире не было другого занятия, которое он бы предпочёл этому, и для этого у него впереди была целая ночь. В тот момент, когда Эмма решила, что больше уже не сможет терпеть его изящную дьявольскую пытку, подушечкой большого пальца Джейми стал ласкать круговыми движениями напряженный бутон плоти, что скрывался под шелковистыми завитками. В этот момент его длинный палец скользнул немного ниже и осторожно толкнулся вглубь ее тела раз, второй, третий, прежде чем проникнуть туда глубоко.

С губ Эммы вместе со стоном наслаждения сорвалось его имя, и ее тело, охваченное жаром страсти, задрожало от восхитительного, ослепительного восторга.

Как только Эмма смогла снова дышать, видеть и двигаться, она тут же села и сняла свои башмаки.

— Что ты делаешь? — встревожено спросил Джейми.

— Вознаграждаю твои усилия, — стаскивая чулки, ответила Эмма.

— О, я только начал, — предупредил Джейми, когда Эмма села на колени и сняла через голову платье.

Отбросив его в сторону, Эмма смело посмотрела в лицо Джейми, зная, что, стоя перед ним на коленях с растрепанными волосами, с горящими от удовольствия, которое он ей доставил, щеками и с набухшей грудью, она, должно быть, выглядит как большинство бесстыдных девиц. Но страх, что Джейми может принять ее за такую, развеяли страсть и благоговение, которые читались в его глазах, когда он как зачарованный впервые смотрел на ее обнаженное тело.

— Ты так прекрасна, — хрипло прошептал он, медленно пожирая глазами каждый дюйм ее тела. — Ты этого не заслуживаешь. Ты заслуживаешь огромной кровати из великолепного красного дерева. И гору пуховых подушек. И свет свечей. И шелковые простыни. И…

— Может, я заслуживаю всего этого. — Теперь настал черед Эммы приложить палец к его губам. — Но мне нужен только ты.

Джейми потянулся к ней, прижимая к себе ее обнаженное тело, словно исключительной страстью своих объятий каким-то образом мог превратить их в единое целое. Там, где она была мягкой, он был твердым, там, где она имела нежные изгибы, он был жестким и угловатым. Эмма запустила в его волосы пальцы и уткнулась лицом в его шею, удивленная тем, что к глазам подступили жгучие слезы. Он пах дымом, весенним дождем и ветром, что дул в соснах в холодную зимнюю ночь. Он пах свободой, которой она до этой ночи никогда не знала.

— Итак, что я должна сделать, чтобы уговорить тебя раздеться? — пробормотала Эмма, покрывая поцелуями его крепкую шею.

Джейми мягко отстранил ее от себя, и лихая улыбка заиграла на его губах:

— Вам, миледи, стоит только попросить.