Соблазнить негодяя

Он представил себе, как какое-то животное в штанах задирает подол ее платья, грубо раздвигает ее нежные бедра…

— Ты обманула меня, когда сказала, что никогда не обманывала. — Он шагнул к ней.

Она и не подумала отступить. Храбрая, отчаянная Мерси. Она приехала туда, чтобы помогать раненым, избавлять их от страданий. Если бы те трое, что напали на нее, не были бы мертвы, он разорвал бы их на части собственными руками. Никогда еще Стивен не чувствовал такой безудержной ярости. Война научила его этому?

— Ты сказала, что я успел остановить их, успел тебя спасти. Но я не успел.

Она побелела как снег и задрожала так, будто ее окунули в ледяную воду. По щекам потекли слезы. Заведя руку за спину, она взялась за спинку кресла, чтобы не упасть. Любая другая женщина на грани обморока поспешила бы сесть, но не она. Каким-то образом она нашла в себе силы остаться на ногах, точно так же, как когда-то нашла силы вернуться в госпиталь, чтобы продолжать ухаживать за ранеными. Отважная Мерси. Его Мерси.

— Скажи, что ты не вспомнил. Пожалуйста, бога ради, скажи, что ты не вспомнил моего позора и унижения.

— Не вспомнил. Ни единой секунды. Но это был не твой позор, не твое унижение, Мерси, а их. Черт возьми, почему ты не рассказала мне?

— Зачем? Ради всего святого, зачем мне нужно было вспоминать эту мерзость, это…

Слезы ручьями хлынули из глаз. Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками, плечи вздрагивали от рыданий. Стивен ощутил острое желание обнять ее и утешить, но он отказался от этого права. Он усомнился в ней, а значит, усомнился в самой добродетели. Он надеялся, что война сделала его лучше, но это Мерси призывала его стать другим, лучшим человеком.

— Если бы ты потом не обнял меня так нежно, не утешил, не знаю, смогла бы я еще когда-нибудь выдержать прикосновение другого мужчины. — Она подняла наполненные слезами глаза. — Кроме этого ничего не было. Между тобой и мной. Легкие прикосновения, нежное поглаживание. По лицу, по рукам. Здесь. — Она прикоснулась к груди чуть ниже ключиц. — Куда ударил первый, разорвав корсаж. Ты поцеловал меня в это место. Ты шептал такие ласковые слова. Ты не оставил меня до рассвета. Приказал Мазерсу найти нам комнату. Ты обмыл меня… так нежно… там, где побывал этот зверь. Я тогда поклялась себе, что найду способ отблагодарить тебя за доброту.

— Доброту? Мерси, любой мужчина пришел бы тебе на помощь…

— Только это сделал не любой мужчина, а ты. Когда Чудо призналась, что понесла от тебя и сказала, что должна уехать, я поехала с ней, чтобы она не осталась совсем одна. А когда она заявила, что не хочет Джона, я сначала ей не поверила, а потом сказала, что заберу его. Когда мы увидели твое имя в списке погибших, начали обсуждать, что теперь делать. Я подумала, что Джон — это все, что от тебя осталось. Однажды утром я проснулась и увидела, что Чудо исчезла, оставив мне Джона. Я решила, что должна вернуть его твоей семье. Кроме этого у меня больше ничего не было на уме. Ты должен мне поверить.

Сердце его сжалось.

— Я верю, Мерси. Не нужно больше ничего говорить.

— Он был так похож на тебя! Каждый день я любила его чуточку сильнее. А потом поняла, что не смогу расстаться с ним. Вот я и назвалась его матерью, решив что ни один достойный человек не разлучит мать с ребенком. А узнав, что ты жив, я испугалась, что, если скажу правду, ты не захочешь, чтобы рядом с твоим сыном находилась лгунья. Вот это представление и продолжалось.

— Это было не представление. — Не в силах сдерживаться, он приложил ладонь к ее щеке, холодной и мокрой от слез. — Ты и есть его мать. Сможешь простить меня за то, что я в тебе сомневался?

Она отрицательно покачала головой.

— Мерси, господи, Мерси, я сделаю все, о чем ты попросишь! Я больше не буду стараться вспомнить. Я не буду думать о прошлом. Я стану хранить все воспоминания, начиная с этого мгновения, если в них будешь ты.

— Я не должна была тебя обманывать.

— Ты не обманывала. Ты — мать Джона. Я не помню нашей первой ночи, но если бы вспомнил, клянусь всем святым, моя милая, дорогая, отважная жена, я бы узнал, что начал влюбляться в тебя уже тогда.

Зарыдав, она бросилась ему на грудь. Он прижал ее к себе крепко-крепко, стал покачивать, шептать нежные слова любви. Почему-то этот миг показался ему очень знакомым, точно он вспомнил тот раз, когда уже обнимал ее вот так.

— Едем домой, Мерси. Едем домой ко мне и к Джону.

Прижимаясь щекой к его плечу, она кивнула. Подхватив Мерси на руки, он вынес ее из комнаты.

Мать с нетерпением ждала его у подножия лестницы. Он не удивился. Он бы не удивился, даже если бы она стояла за дверью спальни, подслушивая.

— Вы куда? — спросила герцогиня.

Он прижал Мерси к себе покрепче.

— Обзаводиться воспоминаниями.

Когда Стивен завел ее в дом, все показалось ей знакомым и приветливым. В карете он всю дорогу прижимал ее к себе так, будто боялся, что, если ослабит объятия хотя бы на миг, она исчезнет из его жизни навсегда. Целуя, шептал, что любит и что она никогда не пожалеет о том, что стала его женой.