Соблазнить верную

Вадим вдумчиво смотрел в одну точку. С чего это началось-то?

– Ну как?.. Сначала из-за этого суда. Веников украл мою пьесу, чуть изменил и сделал на ней фурор. Можете себе представить? А я тут… бьюсь, да без толку. Никакого признания, нулевые инвестиции, древний реквизит…

– Это все ясно. Но я хотела бы понять душевные причины. А о чем вы думали в тот момент, когда пили? Что вас беспокоило больше всего в хмельном состоянии?

– Часто думал о том, как надоело быть неудачником.

– И в отношении меня тоже пили из-за страха неудачи, верно?

– Выходит, что так.

– То есть похоже на то, что по причине недооцененности в детстве из-за того, что у родителей не было времени замечать ваши старания, какие-то успехи, заниматься вами, мотивировать… К этому добавились страхи, отсюда – неумение принимать неудачи, воли Бога. Вы жутко боялись остаться никем. Этим, вероятнее всего, они и оперировали.

– Я думал, что главная причина – атеизм, – задумчиво поджал губы Вадим. – Мне угрожали этим.

– Атеизм тоже, да. И сейчас я пытаюсь вам помочь разобраться в ваших чувствах, душе. Когда в ней беспорядок, тогда порядка не будет ни в чем другом. Ведь даже атеизм берет начало с разочарований.

Глава 10. «Ты уверен, что держишь все под контролем, как вдруг секунды – и теряешь самообладание»

Все плыло в какой-то прострации. Долгожданная апатия не оправдала себя, и состояние Ани значительно ухудшилось. Нужно было отдохнуть, Вадим предлагал ей чуть подремать в театре, но она попросилась домой.

– Зачем надо было колоть эти лекарства? – пролепетала Аня, пытаясь расслабиться в автомобильном кресле. – Я ведь просила…

И сейчас она безразлично среагировала даже на появление в окне лица мужа, уперевшего руки в боки и саркастически улыбающегося. Господи, они больше года не виделись… А сейчас, при встрече, Анна оказалась безэмоциональной! Будто его не было вовсе.

Не поднимая глаз, она прошла мимо Володи. Не хотелось здороваться. И видеть его не хотелось. Собственно, как и Вадика.

– Я смотрю ты время не теряешь, – услышала она за своей спиной, но и на это ревностное замечание не было желания отвечать.

Пусть она останется изменщицей, пьющей, гулящей… Пусть будет для всех ничтожеством – ей абсолютно все равно. Потому что ее силы иссякли и посвящать себя кому-то из этих мужчин более не хотелось.

Сейчас нужно только воспользоваться действием препаратов и просто уснуть. Но тут же Аня представила себе, что придется проснуться… и захотелось воспротивиться этому.

С горькой усмешкой Вова смотрел на приближающегося Вадима, незамедлительно протянувшего ему ключи от Аниного автомобиля.

– Она ни за что не позволила бы мне подвозить себя, если бы не атрофированное состояние после седативных препаратов и отказ от госпитализации, – поспешил объясниться Ковалев.

Вадим чувствовал себя неловко, был немного подавлен происходящим, но гораздо больше ему хотелось упрекнуть в равнодушии человека, которому она себя отдавала. Отдавала целиком и полностью. Ибо Ковалев прекрасно знал, что та секундная слабость, в которую она позволила ему прикоснуться к себе, была лишь следствием усталости, его давления и жажды мести… Женщина – коварное и мстительное существо, и когда сильно обижается на мужчину, то рано или поздно эта обида может вылиться в нечто устрашающее.

По крайней мере, некоторые знания об особенностях представительниц прекрасного пола позволяли ему так судить. Ведь как бы Аня ни отличалась своими понятиями от образа современных женщин, в некоторых вещах они (женщины) имеют неоспоримое сходство друг с другом.

– Что произошло? – сдавленно спросил Владимир.

– Врач сказал – нервный срыв. Ну и переутомление.

– Не от постоянных репетиций ли? – мужу хотелось подчеркнуть чью-то вину, отодвинув свою личную ответственность на задний план.

– Или от отсутствия поддержки близких, – Вадим ответил сопернику испепеляющим взглядом.

– Вы меня решили в чем-то упрекнуть? – сгоряча выпалил Володя.

– Хотелось бы. Но не имею права.

– Вот именно.

– Она верна вам! – убедительно подчеркнул Вадим, желая развеять любые сомнения и подозрения относительно их близости. – И повод думать иначе не давала…

– К вашему сожалению? Судя по тону голоса.

– Возможно, да. Но это моя проблема. И вы не представляете, как мне жаль Анну. По причине того, что вам сугубо безразлична ее преданность…

– Вы уверены, что можете об этом судить?

Обвинения Владимира звучали в каждом слове, и Вадиму очень хотелось оправдать Аню… к своему дичайшему удивлению… Теперь он намеревался сделать все, чтобы с ней более не повторялось трагедий.

– Разумеется, не уверен, – продолжил с прежней подавленностью в голосе Вадим. – Но могу твердо сказать, что я виновен в ее состоянии не больше чем вы. Просто каждый из нас эгоистично наблюдал за Аниной трагедией и ничего не делал, чем толкал ее в пропасть.

– Я бездействовал как муж, – произнес обозленно Владимир, сделав акцент на последнем слове. – А что предпринимали вы?

Переведя дух, Ковалев посмотрел в глаза Камушкину с горечью: