Соблазнительная невинность

Вивьен заперла дорожный сундук и улыбнулась служанке, которой Аден поручил ее охранять.

– Спасибо, Эванс. Не могли бы вы, пожалуйста, попросить мистера Макдоннела или одного из лакеев подняться и унести это? Мне осталось упаковать только дорожную сумку, и я буду готова.

Эванс, долговязая расторопная женщина, фыркнула и взялась за сундук.

– Это ни к чему, миледи. Я не слабее их всех. И стреляю лучше, – пробормотала она, закидывая сундук на плечо.

В это Вивьен поверила сразу. Эванс могла притворяться камеристкой, но ее таланты определенно лежали в других областях. Она не очень искусно укладывала волосы или гладила одежду, зато следила за Вивьен, как кошка за единственным котенком. Ее спокойная участливая сила оказалась настоящим благословением в эти последние несколько дней, когда Аден сбежал в Лондон, даже не предупредив.

Вздохнув, Вивьен сложила шаль и сунула ее в саквояж. Эванс и Макдоннел страстно противились ее отъезду и чинили препятствия на каждом шагу. В конце концов она взяла дело в свои руки, улизнула вчера от них и наняла дилижанс на нынешнее утро. Накануне вечером Макдоннел закатил настоящую истерику, когда Вивьен сообщила, что он в последний раз накрывает ей обед.

– Миледи, вы не можете уехать! – восклицал Макдоннел, прижимая к жилету супницу, полную клецок. – Вы должны оставаться здесь до тех пор, пока за вами не приедет капитан Сент-Джордж или сэр Доминик! Мне голову оторвут, если я вам позволю. Кроме того, – безнадежно добавил он, – я уверен, что капитан вернется со дня на день.

Вивьен вежливо заметила в ответ, что Макдоннел может остановить ее единственным способом, – заперев в спальне. А если он действительно ее запрет, она просто вылезет в окно, спустится вниз по шпалерам и уедет в Лондон почтовой каретой.

Хмуро глядя на нее, Макдоннел в конце концов согласился, при условии, что они с Эванс поедут тоже. В глубине души Вивьен испытала облегчение, поскольку мысль о путешествии в одиночку ее пугала. Только понимание того, что она может застрять в Сент-Клементе еще на долгие недели, вынудило ее преодолеть все сомнения и ослушаться строжайшего письменного приказа Адена во всем повиноваться Макдоннелу.

«Мы позаботимся об этом, капитан Сент-Джордж».

Нахмурившись, она затолкала ночную рубашку в битком набитый саквояж и села на него, чтобы застегнуть. Всякий раз, стоило ей вспомнить последние слова Адена (а она вспоминала их постоянно), кровь быстрее бежала по венам. Он отверг ее, и это сначала ошеломило Вивьен, затем разозлило, а потом от унижения и гнева ее бросило в жар. Потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься за ним следом, но мысль о том, что она непременно разразится слезами, удержала Вивьен от безрассудного поступка.

А когда она успокоилась настолько, чтобы снова начать соображать, то поняла, что поступок Адена исполнен глубочайшего смысла. Всю свою жизнь он считал себя изгоем. Несмотря на то что в его жилах текла самая что ни на есть голубая кровь (и каким же шоком стала для него информация о том, кто его настоящий отец!), его отвергали те, кто больше всего значил для него в жизни. Он чувствовал себя нежеланным и недостойным, живым воплощением скандала.

Размышляя обо всем этом, дрожа от холода в своей одинокой постели, Вивьен все-таки расплакалась. Она оплакивала не себя, а того одинокого маленького мальчика, сумевшего вырасти достойным мужчиной, но по-прежнему считавшего, что он никому не нужен. А выплакавшись, решила, что нужно дождаться утра и при свете дня сказать Адену, что она твердо намерена выйти за него замуж, поэтому лучше ему сразу привыкнуть к этой мысли.

Это и стало самой большой ее ошибкой. Она несколько часов позволяла прислуге убеждать себя, что он вот-вот вернется, но в конце концов интуиция подсказала ей правду. И если она хочет прожить жизнь с Аденом, нужно за это побороться и убедить его, что нелогично отказываться и от нее, и от жизни, которую они могут построить вместе.

Затянув ремни на саквояже, Вивьен в последний раз окинула взглядом уютную, изящно обставленную комнату. Все последние недели комната служила ей убежищем, так же как и город, и новые друзья. Она уже отправила миссис Петтигрю письмецо, сообщая, что им с мистером Паркером необходимо съездить в город, но они надеются вскоре вернуться. Месяц назад она с содроганием думала о том, что придется вести тут тихую, простую жизнь, а сейчас жизнь в Лондоне казалась ей пустой и беспокойной, полной шума и движения, но совершенно бессмысленной. Здесь она обрела довольство и счастье. Рядом с Аденом легко было представлять себе жизнь, не имеющую ничего общего с пустым блеском общества, зато полную любви.

Кинув на руку накидку, Вивьен подхватила саквояж и направилась к двери. Удерживая тяжелую сумку, она ногой толкнула дверь и зашагала по коридору, но едва начала спускаться по лестнице, как снизу раздался грохот, следом послышались возбужденные сердитые голоса и несколько ударов.