Соблазнительная невинность

Голова Эванс дернулась, звук тяжелой пощечины эхом прокатился по холлу. Вивьен вскрикнула и инстинктивно рванулась вперед, но брат ее удержал.

Князь Иван склонил голову набок и всмотрелся в Эванс, которую по-прежнему удерживал его человек. Красное лицо над кляпом уже начало распухать, но глаза по-прежнему сверкали свирепым вызовом.

– Перейдем для беседы в гостиную, леди Вивьен? – осведомился князь Иван. – Или моим людям следует отвести вашу горничную на кухню и продолжить урок там? Заверяю, результаты придутся вам не по вкусу.

У Вивьен все внутри сжалось от ужаса. Она посмотрела на князя.

– Где остальные слуги? Кухарка и лакей?

– На кухне. Можете не сомневаться, что вся ваша прислуга надежно заперта. Вся, – подчеркнул Хованский.

Последняя, слабая надежда, что хоть одному из людей сэра Доминика удалось бежать, испарилась.

– Дорогая моя леди, нет никакой необходимости причинять вред вашим слугам и дальше, – успокоительно произнес князь. – Если вы пойдете нам навстречу, все будет хорошо.

– Вивьен, не будь идиоткой, – вмешался Сайрус, и в его голосе послышалась мольба. Он глянул на Эванс и сглотнул. Вид у него был совсем больной. – Давай перейдем в другую комнату и поговорим. Пожалуйста.

Вивьен окинула взглядом холл, отметив злобные, плотоядные ухмылки людей Хованского. Она не сомневалась, что же сделают все, что прикажет хозяин, причем с огромным удовольствием.

Проглотив досаду, она кивнула.

– Я сделаю то, о чем вы просите, но только если вы торжественно поклянетесь, что слугам больше не причинят вреда.

Хованский отвесил ей еще один смехотворно официальный поклон.

– Я хочу услышать, как вы это произнесете, ваше высочество, – настойчиво сказала Вивьен. – Пообещайте, что им больше не причинят вреда.

Эванс и Макдоннел неразборчиво запротестовали. Головорез, державший Эванс, тряхнул ее, как кот мышку, и она замолчала.

Хованский прижал руку к сердцу.

– Даю мое княжеское слово, – произнес он.

По спине Вивьен пробежал холодок. Ей придется дорого заплатить за то, что князь счел оскорблением его чести. Но это будет позже, а пока нужно думать, как спасти слуг.

Она кивнула, повернулась и, пройдя мимо большой гостиной, направилась в утреннюю. Комната была маленькой, а это означало, что большинству головорезов Хованского придется остаться в холле. Вивьен была не совсем уверена, но показалось, что нескольких она узнала по ночи ее похищения. От одного взгляда на них охватила паника, а ведь ей требовалось все ее самообладание.

Сайрус с князем вошли за ней в солнечную, выходящую на южную сторону комнату. Хованский закрыл за собой дверь и изящно повел рукой, указав Вивьен на кресло. Глядя на его поведение, можно было подумать, что он явился с обычным утренним визитом, и это сильнее всего убедило Вивьен в том, что он действительно сумасшедший.

Она настороженно присела на краешек одного из низких кресел. Вивьен любила эту комнату, веселые оттенки кремового и желтого в ее отделке, удобную мебель, обитую ситцем в цветочек. Грудь пронзила жгучая боль сожаления, стоило вспомнить, как она завтракала здесь с Аденом, болтала с ним за кофе, мешая читать газету, и с каждым днем все сильнее в него влюблялась.

Но в этих воспоминаниях нет никакого толку, они только дразнят ее.

Брат опустился в кресло напротив, беспокойно глядя на князя Ивана, и открыл рот, собираясь что-то сказать, но Вивьен его опередила.

– Как вы нашли меня, Сайрус?

Он вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

– По письму, которое ты написала Киту.

– Кит не мог меня предать!

Сайрус горько рассмеялся.

– Конечно, нет. Он клялся и божился, что знать не знает, где ты, но я видел, что он врет. Этот идиот думал, что защищает тебя, хотя на самом деле вел нас прямо к краху. – Сайрус с вызовом посмотрел на Вивьен. – Он не оставил мне выбора. Пришлось обыскать его комнату и найти письмо.

Вивьен прижала руку к груди. Аден предупреждал, чтобы она никому не писала, но она знала, что Кит будет вне себя от тревоги, пока не убедится, что с ней все в порядке. И написала всего один разочек и строго-настрого велела никому ничего не рассказывать.

– Ты не имел на это права, – скованно произнесла она.

– А ты не имела права убегать, ничего не сообщив семье, – огрызнулся Сайрус. – Мама была просто вне себя, как ты можешь себе представить. Мне две недели пришлось терпеть ее истерики, я уж не говорю про кредиторов.

Вивьен впилась ногтями в мягкие подлокотники кресла.

– Будь ты действительно любящим братом, ты берег бы меня, а не использовал, как средство погашения своих долгов и упрочения карьеры. Папа пришел бы в ужас, увидев, как ты с нами обращаешься.

– Наш отец был таким же болваном, как и все прочие в этой семье, – презрительно бросил Сайрус. – А чего ты от меня ожидала? Что я буду стоять в стороне и смотреть, как вы все мараете грязью фамильное имя? Должен добавить, что и твое поведение больше подобает какой-нибудь шлюхе.

– Довольно, лорд Сайрус! – Ледяной голос князя Ивана хлестнул, как плеть. – Вы не смеете оскорблять мою будущую жену, даже если она приходится вам сестрой.